Эвенки - один из самых многочисленных северных народов, сохранивший самобытность и традиционные религиозные верования. Эвенков называли аристократами Сибири, французами тундры и тайги. А еще они носили фраки, подарили жизнь слову «шаман» и считали воронов заколдованными людьми.

Название

До 30-х годов прошлого столетия эвенки были известны, как тунгусы. Это название произошло от якутского тоҥ уус, впоследствии экзоним переняли русские, отразив его в отчетных и исторических документах.
Самоназвание эвенков - эвэнкил, что переводят, как «народ, живущий в горных лесах» или «идущие поперек хребтов». Считается, что наименование произошло от места обитания древних эвенкийских племен на горно-таежных территориях Забайкалья. Другое известное самоназвание этнических групп эвенков-оленеводов - орочены. Оно происходит от эвенкийского «орон» - олень, орочен - «человек, владеющий оленем». Отдельные группы этноса имели собственные названия: солоны, манегры, бирары.
У других народов существовали собственные наименования эвенков:

• килин, цилин, о-луньчунь (от «орочен») - китайцы;
• орочнун - маньчжуры;
• хамнеган - монголы;
• тонгус - татары.

Где живут

До начала освоения Забайкалья русскими ведущие кочевой образ жизни эвенки занимали обширные территории от границы с Китаем до Ледовитого океана, от Енисея, до Камчатки. Столь широкое расселение объясняется склонностью к постоянным длительным перекочевкам: от нескольких сотен до тысячи километров за сезон. На каждого эвенка приходилось 25 км2 неосвоенной территории. Представители народа домом считали всю землю и говорили: «эвенки нигде и везде».

С XVII столетия русские, буряты, якуты вытесняют эвенков с территорий Баргузина, Ангары, левого берега Амура. Часть эвенков переселяется на Сахалин, занимает свободные территории Оби, Таза. Устанавливаются границы России и Китая: это приводит к миграции бираров и манегров в Северный Китай.
Сегодня эвенки не имеют национальных селений, проживая в соседстве с русскими и северными народами. Общие границы расселения большей части представителей народности очерчены следующими границами:

1. Север - Северный Ледовитый Океан.
2. Юг - река Амур, территории Прибайкалья.
3. Восток - Охотское море.
4. Запад - река Енисей.

Численность

Общая численность эвенков в мире составляет порядка 80 000 человек: половина живет в России, другая часть - в Китае. По данным переписи 2010 г., в России находится 35 527 эвенков. Распределение по регионам:

• Якутия - 18 232 чел.
• Красноярский край - 4 632 чел.
• Хабаровский край - 4 533 чел.
• Бурятия - 2 334 чел.
• Амурская обл. - 1 501 чел.
• Забайкальский край - 1492 чел.
• Иркутская обл. - 1 431 чел.

Китайская перепись 2000 года показала 38 396 представителей исторических эвенков на территории Китая. Формально они разделены на 2 субэтноса, официально признанных в числе прочих наций КНР:

1. Орочоны - 8196 человек, проживающих во Внутренней Монголии, провинциях Хэйлунцзян и Ляонин.
2. Эвенки - 30 505 человек, из которых выделены отдельные группы собственно эвенков, хамниганов и солонов. Проживают в городском округе Хулун-Буир, порядка 25 000 человек записаны солонами. Около 1000 эвенков разрозненно проживают в Монголии, подвергнувшись значительной ассимиляции, утратив культурные особенности.

Существует родственный эвенкам народ - эвены, обитающие в восточной части России: в Якутии, на Чукотке, в Магаданской и Камчатской областях, Корякском АО. Существует две версии появления этноса:

1. В первом тысячелетии нашей эры, в период расселения тунгусов из Прибайкалья, отдельная группа родов достигла берегов Охотского моря, где ассимилировала местное население: юкагиров и коряков.
2. В XIV-XVI веках пешие тунгусы, занимавшиеся собаководством и не имевшие оленей, вынужденно мигрировали на север под влиянием агрессивного освоения территорий якутами.

Перепись 2010 года показала, что в России проживает 21 830 эвенов. Другое распространенное название народности - ламуты.

Язык

Эвенкийский язык принадлежит к тунгусо-маньчжурской семье, наряду с негидальским и эвенским. Охарактеризовать его можно как переходный вариант между тюркскими и монгольскими языками. Отличается сложным многоступенчатым использованием гласных звуков, обилием сложных слов: деепричастий, падежных, глагольных форм.
Письменность появилась в 30-х годах прошлого столетия, сначала на основе латинской, затем русской графики. Ранее эвенки использовали примитивные пиктограммы: систему знаков, связанных с кочевками и охотничьим промыслом. Зарубками на деревьях вблизи покинутого стойбища обозначалось время ухода: тупой зубец означал непогоду, острый - солнечный день. Их количество и сочетание определяло время отбытия на кочевку. Если ушедшие люди не планировали возвращаться обратно, еловую ветку клали по направлению пути движения. Сложенная кругом ветка означала намерение вернуться на место стойбища вновь.
Особые знаки существовали на охоте:

• положенная поверх следа палочка - дальше идти нельзя;
• смотрящая концом вниз стрела, торчащая из зарубки - поблизости расставлены луки-самострелы;
• чуть скошенная стрела, смотрящая концом вверх - оставивший стрелу охотник далеко;
• находящаяся в таком же положении ветка - рядом идет охота.

История

Древними предками эвенков были древнетунгусские монголоидные племена, образовавшие в бронзовом веке Глазковскую культуру. Разрозненные племена занимали территории Приангарья, Прибайкалья, низовий Селенги, верховий Лены. В V-VII веках новой эры пришедшие с юга кочевники-скотоводы племени увань, мигрировав через Забайкалье, переместились восточнее и севернее, образовав протоэвенкийский народ.
В конце первого тысячелетия в регион вторглись якуты, предположительно, разделив этнос на восточных эвенов и западных эвенков.
К приходу в регион в XVII столетии русских эвенки образовывали самостоятельный народ, разделенный на отдельные роды. Во главе каждого стояли князцы - старейшины, шаманы или наиболее сильные воины рода. В отчетных документах отмечалось порядка 360 родов, в каждом насчитывалось 100-400 человек.
Тунгусы сильнее других северных народов противились новой власти. Они снимались с места кочевок, вступали в столкновения, в одном отчете отмечено: «Ленские Тунгузы в 1640 г. выщипали бороды сборщикам ясака». Байкальские группы эвенков покорились в 1643 г., жившие при Витиме восточные - лишь в 1657 г.

Одним из наиболее влиятельных князцов был Гантимир, под властью которого находилось 15 кочевых родов, относящихся к ветви конных тунгусов. Гантимир был незаурядной личностью: у него было 9 жен, более 30 детей, с детства обучавшихся воинской премудрости, обращению с оружием. Князец был недюжинной силы и могучего телосложения: в Амурском музее хранится его лук впечатляющих размеров.
Гантимир оказал решающее влияние на установление партнерских отношений с Российским государством, в 80-х гг. XVII столетия приняв христианство и подданство России. Правитель добился права автономного управления народом, взамен обязывался охранять границы от монгольских набегов и предоставлять, в случае необходимости, обученных воинов. Столетие спустя создан пятисотенный Тунгусский казачий конный полк, в середине XIX столетия включенный в состав Забайкальского конного войска.
Приход советской власти эвенки не приняли, в 1924-1925 гг. затеяв Тунгусское восстание, которое было быстро подавлено. В 1930-х гг. начинается преподавание в местных школах на эвенкийском языке. Вместе с тем создаются колхозы и горпромхозы, народу навязывается оседлый образ жизни: существовавший веками жизненный уклад разрушался, ассимиляция стирала национальные особенности. Сегодня традиционные виды деятельности, в том числе кочевое оленеводство, сохраняются лишь в труднодоступных северных регионах. Большая часть эвенков ведет современный образ жизни, из привычных занятий практикуя лишь охоту.

Внешность и характер

Смешение с рядом аборигенных и соседских народов, а также значительная территория расселения привели к выделению среди эвенков трех антропологических типов внешности. Среди них:

1. Байкальский.
2. Катангский.
3. Центрально-азиатский.

Несмотря на различия, выделяют следующие характерные черты внешности тунгусов:

• средний рост;
• непропорциональное телосложение;
• округлая форма лица;
• широкие дугообразные брови;
• узкие темно-коричневые глаза;
• широкий плоский лоб;
• выдающиеся скулы;
• заостренный подбородок;
• широкий рот;
• черные жесткие волосы;
• слабая растительность на лице и теле.

Этнографы, исследователи, пришедшие в регион казаки отмечали у эвенков подвижность тела, остроту ума, граничащее с наивностью добродушие, добросердечие, гостеприимство, веселый нрав, чистоплотность. Согласно заметкам исследователей, «в отличие от неуклюжего остяка, мрачного самоеда, неприветливого и кислого якута эвенки производили более приятное впечатление, за что их прозвали «французами тундры и леса».

Одежда

Называли эвенков и «аристократами Сибири» за богатое украшение национальных костюмов. Повседневная одежда получила название «в тему» - фрак, за необычный покрой: целую шкуру оленя центральной частью помещали на спину, спереди завязывая тесьмой. В верхних боковых частях выкраивали дырки для рукавов, пришивавшихся отдельно, собирали плечевые швы, на спине вшивали доходящие до пола клинья из оленьих шкур.
Верхняя передняя часть оставалась открытой: под нее эвенки надевали богато украшенные бисером меховые нагрудники. Нижняя часть покрывалась натазниками из ровдуги: прямыми у женщин, угловыми у мужчин. На ноги надевали унты, сшитые из ровдуги, тюленьей кожи, меха: функциональную обувь эвенков переняли многие соседние народы. В повседневной жизни использовали простые парки прямого кроя, сшитые из вывернутых мехом наружу оленьих шкур. Головы покрывали капорами, капюшонами. Волосы мужчины и женщины стригли коротко или заплетали в две косы. Из украшений встречались объемные женские серьги, подвески, кулоны-талисманы.
Особого внимания заслуживает украшение нагрудника и шубы: использовался мех собаки и оленя, бисер, бусины, монеты, вышивка, меховые аппликации. Орнаменты имели сакральное значение: на вещи запрещалось переносить точное изображение животных, птиц и людей, поэтому использовались аллегорические символы. Треугольники связывали с культом плодородия, деторождения, силы родовой общины. Большое значение имели солярные знаки, схематичное изображение пауков - символов благополучия, хранителей.

Семейный уклад

Эвенки жили патриархальными общинами, состоявшими из 2-3 поколений, младший сын обычно оставался жить с родителями. Старшие женились, уходили из отчего дома в новые чумы. Род играл определяющую роль, состоял из малых семей, связанных близким и дальним родством по мужской линии. Летом, когда наступал срок родов важенок, связанные семьи собирались на общую стоянку: происходили совместные праздники, гулянья, свадьбы, укреплялись родовые отношения. Зимой малые семьи уходили на кочевку, объединяясь по 2-3 чума.
Брачный возраст мужчин наступал поздно: в 20-30 лет. Женщин в супруги предпочитали брать опытных, старше 20 лет, однако случались браки с девочками 12-15 лет. Свадьбы происходили по сговору с уплатой калыма, включавшего одну из трех форм:

1. Олени (от 2 до 15).
2. Отработка в семье невесты.
3. Обмен сестрами между двумя семьями.

Женщины

Добрачные связи не были под запретом, однако за невест, которые до брака вели свободный образ жизни, давали калым меньшего размера. В жизни эвенков женщина имела зависимое положение: ей запрещалось есть вместе с гостями, перечить мужу, переступать через оружие, участвовать в общественных делах, наследовать имущество. Уважением пользовались пожилые женщины: в верованиях эвенков хозяйкой земли и тайги, духом Вселенной была женщина, представляемая в виде сгорбленной старушки.

Существовали специальные семейные обряды, выполнять которые могла только жена. Женщина была хранительницей очага: следила, чтобы он не погас, занималась кормлением - бросала в огонь мясо после охоты, перед приемом пищи. Важное место занимал обряд улгани, посвященный приветствию весенних перелетных птиц. Исполняли обряд пожилые женщины: ежегодный прилет птиц эвенки связывали с круговоротом жизни, а опытные рожавшие женщины несли вечную связь рождения и смерти. Действо заключалось в завязывании на сакральных деревьях или семейных идолах цветных лент, с просьбой благополучия, приветствием вестников весны.

Жилище

Традиционное жилище эвенков - чум-урус конической формы. Основа из плотно собранных жердей зимой покрывалась оленьими шкурами. Летом - прокопченными и вымоченными берестяными покрывалами: обработка материала давала мягкость, прочность, делала его непромокаемым. Покидая место стоянки, основу из жердей сохраняли, с собой забирали шкуры, бересту, утварь.
В центре уруса располагался открытый очаг или мазаный глиной камин, сверху размещали жердь для котла. Задняя часть чума предназначалась для почетных гостей, заходить на нее женщинам не полагалось. Оседлые эвенки проживали в полуземлянках с плоской крышей, скотоводы строили юрты, наподобие монгольских.

Жизнь

Эвенки ассимилировали аборигенные северные народы, подвергались влиянию бурятов и якутов, что привело к возникновению разных по типу хозяйствования ветвей:

1. Пеших собаководов, занимавшихся рыбной ловлей.
2. Охотников-оленеводов.
3. Оседлых скотоводов.

Большая часть эвенков вела кочевой образ жизни, связанный с освоением новых охотничьих угодий. Между стоянками перемещались верхом на оленях: такой способ использования животных - «визитная карточка» эвенков. Оленей использовали в качестве вьючных животных, стадо обычно составляло 3-5 голов.

Охотились поодиночке, на крупного зверя шли группами 3-5 человек. Использовали луки, самострелы, рогатины, выслеживали лосей, оленей, медведей, зайцев, соболей. Для маскировки надевали шкуру с головы оленя, зашивая прорези от глаз и рогов бисером.
Рыбная ловля играла для большинства эвенков второстепенную роль. В реки выходили на лодках-долбянках, лодках, сделанных из бересты, кожи оленей, морских животных. Рыбу лучили, пронзали острогой, реже устраивали запоры. Женщины занимались собирательством кореньев, трав, орехов, земледелие и огородничество развито не было.

Религия

Традиционная религия эвенков - шаманизм, основанный на обожествлении сил природы, анимизме, вере в духов-хозяев и покровителей. Вселенная Буга разделялась на 3 мира:

1. Верхний - располагается над небом, является домом для божеств. Входом в него является Полярная звезда.
2. Средний - земной, где живут люди и духи.
3. Нижний - туда уходит одна из душ для вечной жизни. Вход в нижний мир - водовороты и расщелины в скалах.

Шаманы путешествовали между мирами, были проводниками между живыми и мертвыми, приносили вести богов и погибших предков. Костюм шамана олицетворял волка или медведя, был украшен анимистическими фигурками, бахромой, птичьими перьями. Для обрядов использовали бубен, варган, неизменным элементом был огонь.

Шаманы участвовали в общих родовых праздниках, помогали при родах и болезнях, предсказывали будущее. Местами молений были большие поляны при общих родовых сборах, сакральные деревья, горные перевалы, большие камни.

Традиции

Большую роль в жизни эвенков играли анимизм, охотничьи обряды и традиции, проводить которые могли только мужчины. Волк был для эвенков священным животным, на него не охотились. Почитали ворона: считалось, что он передает богам земные вести. Поскольку вороны умели разговаривать, эвенки считали их душами людей, облаченными в птичье обличье.
Известны обычаи медвежьего праздника. Медведь считался отцом эвенков, женившимся в древние времена на женщине, давшей жизнь народу. Животное называли «амака» - «дедушка». Вину за убийство на себя не брали, на деревьях схематически вырезали лица, показывая на них говорили: «Это не я убил, это он».
Суеверия возникали и на почве представлений, что туша освежеванного медведя похожа на человеческую. Убийство животного сопровождалось родовым сбором, призывом шамана, общим праздником. Кости медведя не разрубали, а разделяли по суставам. В некоторых родах их затем собирали вместе, подвешивали и проводили обряд «борьбы» одного из детей с «воскресшим» медведем. Другие устраивали обряд воздушного погребения медвежьих костей: в древности эвенки использовали его и для соплеменников.

К приходу в регион русских, умерших хоронили в земле, в деревянных ящиках. По представлениям эвенков, в нижнем мире души продолжали жить так же, как в среднем. Однако после смерти все переворачивалось с ног на голову, поэтому умершему в гроб клали вещи из его повседневной жизни сломанными: трубку, лук, стрелы, предметы обихода, украшения.

Видео

в 1659 году «Всемирная история» Дионисия Петавиуса, который описывал богатое и развитое тартарское государство Катай (Cathai), которое издавна называлось Скифией, которая не включает Гималаи. Как и Н. Сансон, он упоминает о государствах, входящих в Катай: Тангут (Tangut) , Тендук (Tenduc), Камул (Camul), Таинфур (Tainfur) и Тибет (Thebet). К сожалению, эти названия, кроме последнего, сегодня нам ничего не говорят.

Такие поспешные заявления, когда не воспользовались даже поиском, портят впечатление от статей.
Ну да, в школе про Тангут ничего не говорили; но можно было бы вспомнить, например, фильм "Тайна Чингисхана" , в котором довольно большое место отведено Тангуту. Царство, в котором Темучин содержался в рабстве, и которое пообещал уничтожить. Запоминающийся эпизод.
Есть и карты Тангута, и история Тангутского государства, разрушенного Чингисханом, вернее, его наследниками, которые довели его дело до конца.

Другое дело, что этой информации очень немного, и она довольно скупая. Намного большее ее в китайских источниках, которые называют Тангутское государство "Западная (Великая) Ся", или Xi-Xia.


Учитывая то, что Тангут занимал ключевое положение, и играл важную роль в развитии культуры и цивилизации, послужив отправной точкой для многого в будущем, дефицит информации о нем довольно странен. Это больше похоже на подчищение следов. И там есть что прятать) Стоит только вспомнить, что именно Тангут и был легендарным царством Пресвитера Иоанна! Из которого тот отправлял письма европейским монархам, одобряя или не одобряя кандидатов на позицию короля.
После уничтожения тангутской государственности, народ разошелся и был включен в состав как Могольской империи Чингисхана, в том числе, возглавляя войска в завоевательных походах в Китай. Так же в составе уйгур тангуты приняли участие в формировании горских народов Кавказа и Турции! Сама легенда о возникновении тюрков, говорит о рожденном (выращенном) волчицей мальчике, после уничтожения его народа Чингисханом. Хотя уже в те времена уйгуры ходили под волчьими стягами)

Оригинал взят у i_mar_a в Отрывки из книги Николааса Витсена «Северная и Восточная Тартария» о Тангуте

Если к югу от Великой стены, которая отделяет Сину от Тартарии* Кирхерус, направляются из синского города Сининга к королевству Тангут, или Барантола, то нужно перейти пустыню Калмак, или Само и Лоп, с караваном.

Гробницы Тангута
Тартарское государство Тангут, согласно Мартини, простирается от пустыни Лоп, позади Синской стены, до Древней Тартарии, которую синцы зовут Самаханией* иначе Самарканд. Про этих тартар синцы говорят, что они вежливее, чем более восточные тартары. Этот народ уже с древних времен общался с синцами. В их страну тоже перенесли синские поселения, от которых они восприняли хорошие нравы. Они часто меняли свое название. В течение 70 лет они владели Синой, и из них происходят девять синско-тартарских императоров.
Эгригая во времена Марко Поло являлась частью тангутского государства. Его главным городом была Каласия, чьи жители были язычниками и несторианскими христианами.
Короля, который недавно правил светской жизнью Тангутской страны, зовут Дева; духовный настоятель держится в тайне, в каком-то месте или дворце. Он руководит всеми духовными лицами и церковной службой*. См. Кирхеруса. Все окружающие тартары посещают его во время паломничества и чествуют как Бога на земле. Его называют Жрец жрецов и Вечный отец, потому что его считают бессмертным. Самые северные народы - наиболее ревностные приверженцы этой веры. Замок, где он живет, называют Битела, или Бутала; он построен на высокой горе, по образцу домов в Европе. В нем четыре этажа.
Жаль, что в этих восточнотартарских краях христианство совсем пришло в упадок, ибо документы Хаитона, армянского князя, сообщают, как он в 1252 г. был послан своим братом, королем Армении, к тартарскому хану, за помощью против турок или сарацинов и багдадских халифов, где он видел, что в Тартарии исповедовали истинную христианскую веру, так что и сам хан ее принял и был крещен. Существует письмо, которое якобы брат великого тартарского хана Эркалтая, или Хаолона, написал королю Франции Людовику, называемому святым. Христиан там называли терсай. В одной малабарской древней церковной книге апостола Фомы, написанной на халдейском языке, мы читаем, что святой Фома распространил христианство в Сине.
Говорят, что вышеупомяный хан сам участвовал в крестовом походе в помощь армянскому королю. Католические священники сообщают, что на консилиуме в Лионе даже находились тартарские посланцы и будто в 1300 г. много францисканцев было послано в Нанкин, Пекин и дальше, в Сину и Тартарию, Тангут и Тебет.
………………
Лам очень чтут не только люди королевства Тангут и Тебет, но и большинство других тартар. Только у восточных тартар (которые теперь являются хозяевами Сины) их несколько лет назад не было, хотя теперь их больше почитают и уважают, чем всех других. Сначала с точки зрения политики, а потом по привычке.
Ламы в Тангуте одеваются в холст или ткань из шерсти, выкрашенную в красный или желтый цвет, и в желтые или красные шапки. Их в некоторых местах можно различить по головным уборам, что касается их чина. В других же местах они одеты иначе. И хотя их главный жрец, которого называют жрец жрецов и почитают как идола (как выше было сказано), живет около Тангута, все же языческая вера имеет своих главных жрецов и в других местах, даже в середине Мугалии и у калмаков. Им оказывают сверхъестественную почесть, хотя тангутского [ламу] считают первым и самым святым, а другие находятся в зависимости от него.
…………..
В государстве Тангут есть 2 короля. Один наблюдает за государственными делами и его зовут Дева, другой освобожден от всяких внешних дел, и не только жители, но и все подданные короля Тартарии поклоняются ему как живому и истинному Богу, и добровольно отправляются к нему в паломничество, и приносят большие подарки. Он сидит праздно в темной комнате своего дворца, на возвышенном месте, на подушке, под которой лежат ценные ковры.
Комната украшена золотом и серебром, и там светит множество ламп. Иноземцы падают перед ним ниц (голова на земле) и с невероятным уважением целуют его ноги.
Они называют его Великим и Высоким Ламой, или жрецом, и ламой лам, что значит жрец жрецов, потому что от него, как от источника, исходит вся суть веры, или идолопоклонства, почему они его называют небесным и вечным отцом.
……………..
В тартарском государстве Тангут существует и сейчас, как и в древности среди египтян, греков и римлян, обычай обожествлять своих королей, как об этом свидетельствует иезуит Иоан Грубер, который проезжал через Тангут, и король по имени Дева, который его любезно принял, велел ему срисовать изображение хана, ранее короля Тангута. Этот был отцом 14 сыновей, и из-за его выдающейся доброты и справедливости население преклонялось перед ним*. См. Кирхеруса И фигура хана, и самого Девы, изображенные до плеч, стоят там на четырехугольных алтарях. У хана желто-каштановая борода с сединой, выпуклые глаза и пестрая плоская шапка на голове, но Дева с моложавым лицом, без бороды, волосы на голове сбриты наголо. Над этими изображениями висят три горящие лампы.
………………
В брачных делах тангутские тартары соблюдают те же обычаи, какие наблюдаются в большинстве мест в Европе, смотря по состоятельности родственников и знатности родов. Но китайцы, напротив, выбирают жену из-за ее красоты, невзирая на ее род.
Мирхонд, известный персидский писатель, сообщает, что короли Лахора расположены по соседству от Тангута и происходят от Мирумсхи, второго сына Тамерлана, согласно сообщению посла Гарсиаса де Сильва Фигуроа, и что Мирумша убит в войне с туркменами и оставил сына Али Хана, который, доведенный до нищеты, потому что его земли в Медене и Хиркании были у него отняты, пошел войной на Индию, и имея многих последователей, сумел вызвать там волнение [смуту], напал на государство Дели (главный город, расположенный между Агрой и Лахором) и не только покорил его, но затем и подчинил себе окружающие государства и области.

Википедия о Тангуте:
Си Ся (кит. 西夏, пиньинь: Xī Xià), Западное Ся, Да Ся (кит. 大夏, пиньинь: Dà Xià), Великое Ся, Тангутское царство (официальное название Великое государство Белого и Высокого) — государство тангутов, существовавшее в 1038—1227 годах к северо-западу от китайского царства Сун и, позднее, чжурчжэньского Цзинь на территории современных китайских провинций Шэньси и Ганьсу. Контролировало восточный отрезок Великого шёлкового пути.

Зеленым цветом нанесена на карту Великая Китайская стена, которая якобы разделяла территорию Тартарии и Китая (Сины). В тоже время, как выясняется тартарское государство Тангут, которое находилось предположительно на территории современных китайских провинций Шэньси и Ганьсу (выделено на карте красным цветом) находилось уже частично за Китайской стеной.
Там же находятся китайские пирамиды, о которых сами китайцы предпочитают молчать:

Пирамиды тщательно скрываются - их грани густо усажены быстрорастущими видами деревьев, которые прячут постройки от любопытных глаз. Эта маскировка позволила китайцам долгое время хранить в их тайне, утверждая, что это просто холмы и горы. На некоторых из древних сооружений местные жители производили выращивание рисовых культур, остальные густо обрастали лесом.
Совсем недавно Китай объявил область, где расположена Белая Пирамида, закрытой зоной, недоступной для иностранных туристов и исследователей. Правительство этой страны построило на территории около возвышений базу для запуска ракет и спутников в космос. Археологов и ученых из других стран также не допускают к пирамидам, считая, что эти построения будут исследовать только китайские археологи следующего поколения.
Тайна китайских пирамид надежно охраняется государством, не давая ни малейшего шанса исследователям. Что пытаются утаить китайцы, чего они боятся? Некоторые ученые полагают, что власти Китая не хотят изучать пирамиды, так как очень опасаются найти там древние рукописи, которые полностью изменят наше представление о создании Земли.

Почему-то Википедия относит существование этого государства к 11-13 векам. В то время как Витсен пишет о нем как о вполне существующем для его времени - середина 17 века.

И кстати, Википедия стыдливо сообщает, что почему-то Тангут, несмотря на его разрушение в 1227 году, и спустя 450 лет рисовался на европейских картах! Ладно бы рисовался, его же и путешественники посещали))
Впрочем, с учетом переписанной (или написанной заново) истории Китая (Сины) иезуитами, с уничтожением древних рукописей, неудивительно, что факты противоречат официальной версии. Тем интересней их сопоставлять.

Тунгусские князья Гантимуровы

В истории русской колонизации Сибири есть немало примеров, когда местные племена добровольно принимали подданство русского царя, вследствие чего в состав государства входили огромные земли, богатые пушниной, рыбой, лесом и драгоценными металлами.

Одна из ярких страниц освоения Приамурья связана с именем Гантимура – предводителя нерчинских тунгусов, который в 1667 г. перешел в русское подданство, изменив китайскому богдыхану. Требование цинского правительства о выдаче мятежного вождя, обладавшего большими правами на амурские земли, не раз становилось камнем преткновения на русско-китайских переговорах, едва не послужив поводом для открытых военных столкновений. Однако Гантимур так и остался подданным русского царя, за что его сыновьям был высочайше пожалован княжеский титул.

Историю этого древнего рода проследили по архивным и печатным источникам сотрудники Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамера) – прямые потомки князей Гантимуровых. Рассказ иллюстрируют чудом сохранившиеся фотографии из семейного альбома начала XX в. и редкие фотодокументы из этнографического собрания музея

Семейные фотографии начала прошлого века оказались у авторов статьи случайно. Соседи подобрали альбом, выброшенный после смерти их родственницы в Иркутске, и переслали несколько снимков в Петербург. Нельзя с точностью сказать, кто на них изображен, известно лишь, что это представители княжеского рода Гантимуровых. Основателем его был Гантимур – предводитель тунгусских племен, сыгравший заметную роль в присоединении к Русскому государству амурских земель и ставший причиной пограничного конфликта между Москвой и Пекином.

Тунгусские племена, проживающие в бассейне р. Амур, до прихода русских не подчинялись ни одному соседнему государству. Но с середины XVII в., после того, как в Приамурье появились русские поселенцы, на эти земли началось наступление Цинской империи. По указу китайских правителей в Маньчжурию начали стягиваться войска, возводиться крепости. Малочисленные и разрозненные амурские племена оказались в центре борьбы двух могущественных государств. Часть дауров, эвенков, бурят и дючеров согласилась принять подданство России и платить ясак в русскую казну, другие, особенно сунгарийские дючеры, вступили в союз с маньчжурами.

Китайский цзолин

Князь Гантимур принадлежал Дуликагирскому роду эвенков и был уроженцем мест, где позже основали Нерчинский острог. С давних пор князья Гантимуровы возглавляли эвенков-нелюдов, которые составляли большинство местного населения. Согласно данным Б. О. Долгих, в 1689 г. их было около 5 600 чел. (Долгих, 1960). Кроме того, в подчинении Гантимуровых находились многочисленные роды пашенных дауров Верхнего Амура (Артемьев, 1994).

В 1656 г. эвенки во главе с Гантимуром сожгли Шилкский острожек, возведенный казаками на правом берегу Шилки против устья р. Нерча и откочевали на р. Наун (она же Науньцзян), на территорию Китая. А. Р. Артемьев полагает, что эти действия были вызваны крайней жестокостью Е. Хабарова, проявленной по отношению к аборигенам Приамурья во время походов 1649-1653 гг. (Артемьев, 1994).

Своеобразие русского колонизационного движения в Сибири заключалось прежде всего в том, что огромные территории с их малочисленным населением присоединялись к Русскому государству без применения значительных вооруженных сил (Яковлева, 1958). Нередко сибирские племена добровольно входили в состав сильного феодального государства, способного защитить их от набегов монгольских и маньчжурских ханов.
Главную роль в освоении больших пространств от Уральских гор до Амура и Тихого океана играли небольшие отряды казаков-землепроходцев и крестьяне-переселенцы. Вслед за ними приходила царская администрация, строились остроги и города.
В первую половину XVII в. были заложены Томск, Енисейск, Кузнецк, Красноярск, Илимск, Канский и Усть-Кутский остроги. В 1631 г. на притоке Ангары был построен Братский острог. В 1632 г. на среднем течении Лены сотник Бекетов основал Якутск, который вскоре превратился в крупный сибирский город, из которого русские отряды отправлялись дальше – в Приамурье и к Охотскому морю.
Во второй половине XVII в. строительство русских городов и острогов продолжилось. В 1648 г. вблизи Байкала появился Баргузинский острог, в 1652 г. был основан Иркутск, а в 1654 г. на притоке Шилки Афанасий Пашков основал Нерчинск, ставший основным центром русского влияния в Приамурье.
К приходу русских в бассейне Амура проживали различные племена охотников и скотоводов: эвенки, нанайцы, буряты, дауры, дючеры, натки, нивхи. По р. Онону и в верховьях рек Шилка и Аргунь жили монгольские племена; по всему бассейну Шилки кочевали эвенки; по левому берегу Амура, от слияния Шилки и Аргуни и до впадения р. Зея, жили дауры; вдоль Амура до р. Сунгари проживали дючеры, ниже по Амуру – нанайцы, а еще ниже нивхи (Долгих, 1952)

Цинские власти пожаловали Гантимуру высокий чин цзолина – четвертый по значимости в маньчжурских войсках. Годовое жалованье его составило 12 000 лан серебра и четыре коробки золота (Летопись города Иркутска, 1996). Гантимур находился в китайском подданстве до 1667 г. Когда цинская администрация попыталась заставить его воевать против русских у Кумарского острога, он вернулся в пределы русского Приамурья.

В Пекине за Гантимуром признавались большие права на амурские земли, и его уход был крайне неже-лательным для маньчжурских властей, поскольку создавал опасный прецедент. И действительно, вскоре примеру Гантимура последовали другие вожди – Туйдохунь, Баодай и Вэньду, имевшие равный с ним статус (Артемь­ев, 1994).

Цинские правители решили отбить Гантимура силой. В декабре 1669 г. шеститысячное войско маньчжуров скрытно приблизилось к Нерчинску. В грамоте, переданной нерчинскому воеводе Д. Д. Аршинскому, утверждалось, что уход Гантимура к русским был вызван несправедливым судебным решением, и ему предлагалось приехать в Пекин и решить этот вопрос (Артемьев). Однако выманить тунгусского вождя маньчжурам не удалось.

В декабре 1675 г. по пути в Китай в Нерчинске остановился царский посол Н. Г. Спафарий. Он сообщил Гантимуру, что царь не велел выдавать его цинским властям. На переговорах в Пекине еще раз прозвучало требование о выдаче Гантимура. Но, как удалось выяснить Спафарию, оно столь упорно выдвигалось маньчжурскими дипломатами лишь потому, что те были уверены в неисполнении его московским царем. Это могло служить хорошим предлогом для открытых военных действий против русских в Приамурье (Артемьев, 1994). В течение многих лет цинское правительство требовало от России выдать князя и членов его рода, настаивая на том, что он являлся подданным китайского богдыхана и занимал высокие посты, пользуясь доверием правителя, но потом изменил ему и перебежал к русским на Шилку (Яковлева, 1958).

Иннокентий Николаевич Шухов (1894-1956) – омский ученый-натуралист, охотовед, краевед, член Русского Географического общества. По заданию Музея антропологии и этнографии АН СССР в 1926 г. совершил поездку по Тарскому округу, проведя этнографические и антропологические исследования эвенков

В начале 80-х гг. XVII в. Гантимур с сыном Катанаем выразили желание принять православную веру. В 1684 г. они по указу царей Иоанна и Петра Алексеевичей были крещены. Гантимур получил имя Петр, а Катанай – Павел. В следующем году Петр, Павел и Чекулай Гантимуровы были направлены в Москву для представления царям. Но в пути князь Гантимур заболел и умер. Его с честью похоронили в Нарыме. А сыну его в Москве оказали небывалые для инородцев почести, допустили к царской руке, записали в дворяне по самому привилегированному, московскому списку.

Князья-заговорщики

В дальнейшем род князей Гантимуровых доблестно служил русской администрации в Нерчинске. На всю Сибирь славился он своим богатством. Однако в 60-х гг. XVIII в. его представители оказались участниками событий, связанных с действиями одного из самозванцев.

В 1763 г. на Нерчинский завод прибыла партия заключенных, среди которых был некто Петр Чернышов, солдат брянского полка, утверждавший, что он – чудом спасшийся император Петр III. Многие поверили ему, в том числе Алексей и Степан Гантимуровы. Они помогали ему деньгами, продовольствием и одеждой, обещали при первой возможности доставить в Санкт-Петербург.

С их помощью в июне 1770 г. Чернышев совершил побег, однако вскоре был схвачен. Генерал-майор В. И. Суворов, проводивший следствие, хотел допросить Степана Гантимурова, но князь категорически отказался явиться в канцелярию, взять же силой его было невозможно, поскольку тот вызвал с границ более ста тунгусов для своей охраны. В результате связь с самозванцем для Гантимуровых не имела никаких последствий (Артемьев, 1994).

Последний из князей

В январе 1998 г. в Брисбене (Австралия) скончался один из последних князей Гантимуровых – Владимир Иннокентьевич.

Он родился 11 июля 1906 г. в своей родовой столице, селении Князе-Урульга. Его отца, Иннокентия Иннокентьевича Гантимурова, в 1909 г. перевели в Заамурский округ Пограничной стражи, и семья переехала в Харбин.

В 1922 г. Владимир Гантимуров в возрасте 15 лет поступил в 1-й Кавалерийский полк 3-го корпуса генерала Молчанова, располагавшийся во Владивостоке. После взятия города большевиками он эмигрировал в Харбин. Пройдя курсы спортивных инструкторов при Христианском союзе молодых людей (ХСМЛ), он стал вести уроки по борьбе, боксу и фехтованию (Дмитровский). На Северо-Маньчжурской олимпиаде 1924 г. он получил титул чемпиона по боксу в легчайшем весе.

В 1925-1926 гг. Владимир Иннокентьевич служил в китайской армии, в отряде генерала Нечаева. В это время он познакомился со своим дальним родственником – полковником Николаем Петровичем Гантимуровым, князем Тунгусским, представителем старшей ветви рода. Николай Петрович много рассказывал молодому князю об их роде, и тот всерьез заинтересовался исследованием своей родословной.

«По ходатайству дворян Гантимуровых о безвозмездном отводе земельных угодий в Забайкальской области. 16 апреля 1899 - 2 июня 1905 г.» (РГИА, ф. 1274, оп. 1, д. 10, л. 1-10)

Докладная записка по вопросу о землевладении дворян Гантимуровых

«...В нынешнем столетии род Гантимуровых был признан в дворянском достоинстве, а затем некоторым из них разрешено титуловаться тунгусскими князьями. Начиная с 90-х годов к роду дворян и князей Гантимуровых ежегодно причисляется несколько лиц, и нет сомнений, что со временем будут признаны в дворянском достоинстве еще многие Гантимуровы, до сих пор не заботившиеся о своих сословных правах. В 80-х гг. при приведении в известность земель, расположенных на левой стороне рек Урульга и Нарин-Талачь, Гантимуровы, ссылаясь на помянутые документы, заявили о своих вотчинных правах на эти земли, тунгусы же жаловались на притеснения, испытываемые ими со стороны князей в пользовании угодьями. Отсюда возникло межевое дело, последовательно рассматривающееся Забайкальским областным правлением в 1881, 1883 и 1889 г.
Поземельные права Гантимуровых при этом не были выяснены, в устранение же постоянных столкновений из-за земли между Гантимуровыми и тунгусами, Областное правление решило впредь до выработки в установленном порядке новых оснований для поземельного устройства сибирских инородцев, уничтожить повод для споров путем выделения к одним местам земель для пользования инородцев.
Ввиду этого все приведенные в 1881 г. в известность земли, состоявшие в пользовании Гантимуровых и тунгусов селений Князе-Урульги, Князе-Берегового и Княже-Поселья и улусов Нарын-Талачинского и Батурского площадью в 61 145 десятин, были распределены следующим образом: Гантимуровым выделена дача единственного владения в 34 280 десятин, тунгусам в 1883 г. указано в даче, площадью всего 24 034 десятин; находящиеся же при селениях Князе-Урульгинском, Князе-Береговом и Княже-Поселье усадебные места (2 831 десятин) оставлены в общем владении князей и тунгусов.
‹...› Землепользование предков Гантимуровых, да и их самих до недавнего времени находилось в таких же условиях, как и землепользование прочих насельников края. При земельном просторе они легко могли занимать где хотели и сколько им нужно было свободных земель, причем имели пред другими лицами еще особое преимущество, так как могли притязать и на уже законные площади, если на последних сидели или кочевали подчиненные им тунгусы Нерчинских родов. Поверенный Гантимуровых указывает в прошлом своем, что до 50-х годов сего столетия, у его доверителей не было поземельных споров с тунгусами. Следовательно, местным властям не было причины вмешиваться в поземельные отношения Гантимуровых. Единственным случаем, когда при подобном положении вещей Гантимуровым представилась бы необходимость предъявить свои права на землю, могло бы быть только генеральное межевание. Но последнего в крае не было.
‹...› Если бы генеральное межевание своевременно коснулось Сибири, то за Гантимуровыми, быть может, были бы зачислены вотчинные земли их предка. Мало того, их собственностью были бы признаны и те земли, которые на поместном праве предоставлялись отдельным служилым людям их рода. До нас дошел один лишь только указ Нерчинской воеводской канцелярии 1765 г. об отводе двум князьям покосов и скотского выпуска в оклад. Но тем же князьям так же должны быть отведены и пашенные земли. Из последних, собственно, как было выше сказано, и составляется оклад. Кроме названных князей были и другие служилые люди из Гантимуровых, и им должны были в разное время в течение прошлого века делаться отводы, для службы с земли. Следов от этих отводных не сохранились. ‹...› С 1714 г., времени издания указа об единонаследии, формально прекратилась раздача поместий, а с 1736 г. таковая и фактически была прекращена. Далекая Забайкальская окраина однако продолжала жить старыми московскими порядками – служилые люди продолжали верстаться по окладам. Но и здесь должен был бы, наконец, наступить момент превращения поместий в вотчины. Этим моментом явилось бы генеральное межевание. Ввиду же отсутствия последнего и поместные земли, благодаря тем же вышеуказанным особым условиям, в которых находилось местное землевладение, исчезли в общей массе земель, вообще занятых населением без определенных на них документальных прав.
Все приведенные соображения побуждают признать за родом дворян и князей Гантимуровых нравственное право на получение земель при предстоящем земле­устройстве области.

Справка о дворянах Гантимуровых

Среди тунгусов восточного Забайкалья имеется группа лиц, разнящихся как по происхождению своему, так и по особенному своему правовому положению от других инородцев края. Эта группа лиц – тунгусские князья Гантимуровы. Они происходят от китайского выходца князя Гантимура, вступившего в 1667 г. с улусными людьми своими в русское подданство и вскоре принявшего крещение.
В 1890 г. Правительствующий Сенат впервые признал Гантимурова в дворянском достоинстве и с тех пор к дворянскому роду их официально причислено 10 человек, остальные же члены фамилии еще не признаны дворянами. Гантимуровы проживают в Урульгинском ведомстве, наследственным главой которого признается старший в роде Гантимуровых. Их насчитывается всего 32 хозяйства с 109 душами мужского пола. Большин¬ство Гантимуровых (26 хозяйств с 83 душами мужского пола) жительствуют в пределах Урульгинской управы, остальные лишь недавно поселились в Кужертаевской управе.
По образу жизни Гантимуровы мало чем отличаются от оседлых инородцев Урульгинского ведомства. Но некоторые представители рода, которых не коснулось местное исследование, имевшее дело только с сельским населением, перешли к городскому образу жизни. Так известно, что один Гантимуров служит в г. Чите в Забайкальском областном правлении. Есть Гантимуровы, проживающие вне пределов Забайкалья. В числе лиц, зачисленных в дворяне, значится Гантимуров, жительствующий с семьей на Иркутском солеваренном заводе.
До 1881 г. Гантимуровы владели землями сообща с тунгусами селениями Княже-Урульгинского, Княже-Берегового, Княже-Поселья и улусов Нарын-Талачинского, Батурского и Кужуртаевского, имея дачи единственного пользования. В силу обычного права князья являлись фактическими распорядителями земель в местах своего жительства и имели большое влияние на распределение их по угодьям между простыми тунгусами, оставляя подчас в своем владении лучшие места. Но с падением устоев патриархального быта такие порядки стали вызывать неудовольствие среди тунгусов, и областное правление распорядилось в 1881 г. вымежевать дачу единственного пользования князей (34 000 десятин)...
При предстоящем землеустройстве края Гантимуровы, являющиеся единственными исконными местными дворянами, по-видимому, должны быть выделены и в отношении обеспечения их землей из общей массы оседлых инородцев.
У самих Гантимуровых сильно развито сознание своего исключительного среди инородцев положения, как ввиду тех услуг, которые предки их не раз оказывали русскому правительству при покорении края и охране его границ, так и признания сих заслуг правительством, жаловавшем предков их в разное время в стольники и дворяне по московскому списку и иные служилые звания, с назначением денежного и хлебного жалованья (указы 1710 и 1765 гг.).
Все указанные обстоятельства приводят к тому заключению, что при предстоящем землеустройстве края Гантимуровым следовало бы предоставить земли на правах собственности; что же касается до земельного фонда, из которого возможно было бы выделить им особое имение, то таковым могли бы послужить как земли, состоящие на снятой в 1881 г. даче единственного их пользования, так и те, близлежащие к местам их жительства в Урульгинской управе земли, которые окажутся свободными за наделением других инородцев.

Извлечение из определения Правительствующего Сената по Департаменту Герольдии от 11 июня 1890 г. по делу о дворянстве рода Гантимуровых

Приказали: усматривая из дела, что выходцы из Китая Гантимур и сын его Катанай были крещены в православную веру, причем первому дано имя Петр, а последнему Павел; что по грамоте царей Иоанна и Петра Алексеевичей 16 марта 1685 г. Павла Гантимурова за принятие крещения и услуги, оказанные его предками, велено писать по Московскому списку во дворяне, засим грамотою Великого Государя царя и Великого князя Петра Алексеевича 30 декабря 1710 г. по челобитной дворян князей Лариона и Лазаря Гантимуровых о пожаловании их, за службу деда их Гантимурова, по окрещении Петра, и отца Катаная, по крещению Павла, из коих, как сказано в сей грамоте, после князя Павла Гантимурова осталась жена княгиня Мария, они, просители князья Ларион и Лазарь, и дети их: князя Лариона – князья Андрей и Алексей – велено князю Лариону дать в вотчину земли где приищет, излишнее перед дворянскими дачами, и писать их, князей Лариона и Лазаря, стольниками, с добавкою поместного и денежного окладов; что происхождение от князя Андрея Ларионова Гантимурова сына Федора, от его сына – Ермолая, от него – Василия, имевшего чин 14 класса, от сего сына Диодора, состоявшего на службе и от последнего и жены его, Александры Капитоновой сыновей Александра и Святослава доказывается родословною, удостоверениями чиновников, приговорами представителей тунгусов и метрическими свидетельствами. Правительствующий Сенат руководствуясь Св. зак. 1876 г. т. IX зак. сост. 39, 54, 60, 61, 62, 263, 273, 275, 1111, определяет: признать Диадора Васильева Гантимурова с сыновьями его, Александром и Святославом, в древнем дворянстве с правом на внесение в шестую часть дворянской родословной книги, выдать ему в том свидетельство, о чем, для объявления просителю, с возвращением документов по жительству его Иркутской губернии и уезде, на Иркутском солеваренном заводе послать указ Иркутскому Губернскому Правлению».

В 1930 г. он переехал в Шанхай, где получил образование инженера-электрика. После этого он работал в разных фирмах, основал даже свою собственную земельно-техническую контору. В 1944 г. князь Гантимуров был избран в Эмигрантский комитет как представитель правления Российской спортивной федерации.

После смены политического режима в Китае В. И. Гантимуров в 1952 г. переехал в Австралию. Последние годы жизни он занимался приведением в порядок документов и материалов по родословной князей Гантимуровых, исследованием китайских источников.

А. Р. Артемьев в своей статье «России верное служение. (Род князей Гантимуровых)» упоминает также о некоем Н. И. Гантимурове, участнике русско-японской войны, который был описан как один из персонажей романа А. Н. Степанова «Порт-Артур». Впоследствии он был участником Белого движения на Дальнем Востоке, затем уехал в Харбин, где основал «Союз мушкетеров». В 1930 г. этот человек переехал в Шанхай для работы в «Союзе младороссов» и был инструктором общества «Сокол», а с 1932 г. работал в китайской электрической фирме (Артемьев, 1994).

В своей работе Артемьев приводит достаточно полные данные о потомках Гантимура вплоть до 30-х гг. XX в. Однако от внимания исследователя ускользнула информация о Диадоре Васильевиче Гантимурове из Иркутска, о котором идет речь в публикуемых архив­ных материалах и который, по всей видимости, является прадедушкой М. Ф. Хартанович. У его дочери, Прасковьи Диадоровны (Федотовны), в замужестве Золотухиной, было семеро детей, трое из которых после войны проживали в Ленинграде, в том числе и Анна Георгиевна – мама и бабушка авторов статьи.

Вконце XIX в. во время переписи населения Забайкальского края представителям рода князей Гантимуровых пришлось подтверждать свое право на дворянство и полагавшиеся им с XVII в. земли.

В публикуемых документах, хранящихся в Российском государственном историческом архиве, дается последовательная картина жизни одного из тунгусских родов, сыгравших когда-то значительную роль в при­соединении Приамурья к русскому государству.

Литература

Артемьев А. Р. России верное служение. (Род князей Гантимуровых) // Забытые имена. История Дальнего Востока России в лицах. Владивосток, 1994. Вып. 1.

Дмитровский Н. Памяти князя В. И. Гантимурова // Восточный базар, 1999. № 17, август.

Долгих Б. О. Расселение народов Сибири в XVII в. // ¬Советская этнография. 1952. № 3.

Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. // Тр. Ин-та этнографии. Нов. сер. 1960. Т. 55.

Летопись города Иркутска XVII-XIX вв. Иркутск, 1996.

Любимов С. В. Титулованные роды Российской империи: Опыт подробного перечисления всех титулованных российских дворянских фамилий, с указанием происхождения каждой фамилии, а также времени получения титула и утверждения в нем / Гос. Публ. Ист. Б-ка России. М., 2004.

Русско-китайские отношения в XVII веке. М., 1969. Т. 1.

Яковлева П. Т. Первый русско-китайский договор 1689 года. М., 1958.

Второй поход на Тангут и смерть Чингисхана

Оставался у Чингис-хана еще враг - его данник, Тангутский царь, несколько лет тому назад отказавший в посылке вспомогательного корпуса против Хорезмшаха. Этого вероломства старый хан, конечно, не забыл, тем более что с того дня ему ежедневно, по установленному им церемониалу докладывалось перед обедом и ужином, что Тангутское царство еще не перестало существовать, что как нельзя лучше характеризует свойственное ему упорство в преследовании намеченных целей.

После непродолжительного отдыха среди своего народа и в семье своей главной жены Бортэ неутомимый монгольский хан в конце 1225 г. выступает в новый поход для наказания непокорного вассала. Конечно, не одно только упрямство и не простая жажда мести руководили им в этом новом военном предприятии. Чингис-хан умел в случае надобности сдерживать свои личные порывы и был слишком тонким политиком, чтобы основывать на них одних дела государственного значения. Он отлично понимал, что без окончательного подчинения Тангута нельзя рассчитывать на прочные успехи в деле покорения китайских государств Цзинь и Сун, особенно последнего, так как враждебное тангутское войско всегда могло явиться угрозой для фланга и тыла оперирующих на китайской равнине монгольских армий.

Во время приготовления к этому походу Чингис-хан, рассчитывая воспользоваться богатыми средствами завоеванных цзиньских областей, особенно хлебом и тканями, был удивлен, когда ему доложили, что ничего этого в запасах не имеется. По этому поводу старшие военачальники доложили, что ввиду отсутствия пользы для государства от оседлого китайского населения его следовало бы поголовно истребить, а их земли обратить в пастбища для кочевников. Против этого восстал Елюй Чуцай, объяснив все выгоды, которые можно извлечь из трудолюбивого оседлого населения при умелом обложении его прямыми и косвенными налогами, и представив тут же краткий проект такого обложения. Чингис-хан согласился с ним и поручил привести проект в исполнение.

В феврале 1226 г. Чингис-хан вступил в Тангутскую землю, предав ее огню и мечу. Поход увенчался полным успехом. Тангутский царь был разбит в поле, столица его, Цзинься, осаждена. Открывалась возможность, продолжая осаду одной частью войска, другою вторгнуться с востока в земли, еще оставшиеся под властью цзиньского императора и, таким образом, дать энергичный толчок затянувшейся после смерти Мухали китайской кампании. Это и была, вероятно, одна из причин, почему престарелый монгольский монарх принял лично начальство над назначенной в Тангутскую экспедицию армией и почему эта последняя была доведена до внушительной цифры в 130 000 человек. Однако смерть положила предел дальнейшим начинаниям Чингис-хана.

Еще зимой 1226/27 года, на облавной охоте на диких лошадей он упал с коня, который, чего-то испугавшись, шарахнулся, и уже после этого случая старый хан почувствовал себя плохо. Созванный военный совет решил приостановить поход до выздоровления императора, распустив армию по домам. В качестве мотива этого решения было приведено то, что тангуты, как народ оседлый, никуда откочевать не могут, так что всегда будет возможно снова приняться за них. Но Чингис-хан с этим решением не согласился, справедливо указывая, что такой отход армии может быть приписан неприятелем слабости монголов, а это придаст ему новые силы для продолжения борьбы.

Клянусь Вечно Синим Небом, - воскликнул он, - лучше я умру, но потребую отчета от тангутского царя!

Таким образом, война продолжалась. Между тем здоровье Чингис-хана клонилось все более к упадку. Летом 1227 г. к нему прибыли послы от цзиньского императора с просьбой о мире. Чувствуя, что ему уже не суждено лично повести свое войско против этого заклятого врага, и предвидя неизбежные трения, которые на первое время после его смерти должны были возникнуть в верховном управлении, он согласился на заключение просимого мира, решив в своих мыслях, что это будет лишь временное перемирие, до восстановления в государстве нормального порядка.

В то же время неутомимый ум его работал в направлении изыскания наилучших путей для нанесения в будущем смертельного удара врагу, которому он только что даровал мир. Находясь уже на смертном одре, он дает следующее наставление своим сыновьям и воеводам:

"Лучшие цзиньские войска находятся у Тункуана (крепость на Желтой реке, со всех сторон прикрытая труднодоступной местностью). Там трудно будет уничтожить их посредством внезапного нападения. Если просить у государства Сун о свободном проходе наших войск (через его территорию), то ввиду постоянно враждебных отношений между государствами Сун и Цзинь на это, наверное, последует согласие. В таком случае мы должны армию послать через Танг и Тенг (в Южной Хэнани), а оттуда ломить прямо на Та-лиан (иначе Бянь-лянь, южная столица Цзиньской империи). Государь Цзиня тогда будет принужден поспешно подтянуть войска из Тункуана. Когда они в числе нескольких десятков тысяч прибудут на выручку, люди и лошади после марша в 1000 ли (ли - 1/2 версты) будут настолько истощены, что не будут боеспособны. Тогда можно будет истребить их наверняка".

Тут же умирающий в предвидении еще более далеких событий дал окружающим ясные директивы о способах ведения войны со следующим противником - Сунской державой. "Не забывайте никогда, - прибавил он по этому поводу, - что душой всякого дела является то, чтобы оно было доведено до конца".

В это время осажденная тангутская столица была доведена до крайности; укрывавшийся в ней глава государства предложил Чингис-хану сдать город, обещав по прошествии месяца лично явиться для изъявления покорности. Чингис-хан сделал вид, что принимает условия, и для усыпления бдительности врага назвал его своим сыном. Однако в то же время, чувствуя приближение конца, он запретил известие о его смерти предавать огласке до окончательной расправы с тангутским царем. Когда же последний явится, то его захватить и со всей свитой умертвить.

Вскоре после этих последних распоряжений грозный повелитель испустил дух 72 лет от роду. Перед самой смертью, последовавшей в 1227 г. в полнолуние месяца "Свиньи" года "Свиньи", он в последний раз призвал к своему ложу сыновей Угэдэя и Тулуя, а также внука Есунке-Ака, сына недавно умершего Джучи и изъявил им свою последнюю волю в следующих словах:

"О дети! Знайте вопреки ожиданию, что приблизилось время последнего похода и перехода моего силою Господнею и помощью Небесною. Я завоевал и покончил (укрепил) для вас, деток, царство такой пространной ширины, что из центра его в каждую сторону будет один год пути. Теперь мое завещание таково: вы для поражения врагов и возвеличения друзей будьте одного мнения и одного лица, дабы жить приятно и легко и наслаждаться царством. Угэдэй-хана поставьте наследником. Вы не должны изменять моей Ясы после моей смерти, чтобы не было смуты в царстве".

Выбор ханом наследником своим третьего сына, Угэдэя , объясняется фамильным решением, бывшим перед отправлением в этот поход, по предложению ханской наложницы Есуй, которая сказала хану: "Царь, ты идешь за горы и реки, в далекие страны на битвы? Если случится тебе оставить по себе непроизносимое имя, то которому из четырех сыновей своих повелишь быть господином? Объяви о том наперед всем!"

Тогда старшего сына, Джучи , отвел от права на престол второй сын, Чагатай, намекая на его сомнительное происхождение (мать их Бортэ родила его после пленения меркитами); Чагатая же отвел от права быть наследником престола Джучи , говоря, что у него, кроме крутого нрава, нет талантов.

Тогда Чагатай предложил назначить наследником Угэдэя , говоря, что он спокоен, рассудителен и всеми ими уважаем; Чингис-хан и весь совет фамильный одобрили его кандидатуру, с тем, однако, чтобы после Угэдэя наследником был бы вновь избран достойный из дома Чингисова, так как Угэдэй сам сказал на совете, что сомневается в достоинствах на престол своих сыновей. Этим решением фамильного совета были санкционированы выборы хана со всеми последствиями, приведшими к распаду империи. Это решение было перед походом на Хорезм, и Чингис-хан его подтвердил, сказав: "Слова мои неизменны, не позволю нарушать их".

Мы видим, как это решение исполнилось наследниками Чингис-хана. В грамоте Хубилая на утверждение его сына наследником престола сказано: "Чингис-хан оставил наставление, чтобы заблаговременно избирать и утверждать наследника из законных наследников того, который достоин наследовать и которому можно вверить управление". Эти наставления Чингис-хана хранились в Золотом ящике в железной комнате (дворцовый архив).

Тело его по его желанию было отвезено на родину под плач и причитания и предано земле на горе Бурхан-Халдун, которая неоднократно спасала его жизнь в юности. "Он пришел из тленного мира и трон царства оставил славному роду", - повествует нам Рашид ад-Дин.

Относительно причин смерти Чингис-хана кроме официальной версии о падении с коня во время охоты на диких лошадей существует несколько других, но все они сходятся на дате его смерти, на 1227 г., и в том, что он умер не своей смертью. Так, у Марко Поло Чингис-хан умирает от раны в колено стрелой. У Плано Карпини - от удара молнии.

По распространенной монгольской легенде, которую пришлось слышать и автору, Чингис-хан будто умер от раны, причиненной тангутской ханшей, красавицей Кюрбелдишин-хатун, которая провела единственную брачную ночь с Чингисханом, взявшим ее в жены по праву завоевателя после взятия столицы Тангутского царства. Покинувший свою столицу и гарем Тангутский царь Шидурхо-Хаган, отличавшийся хитростью и коварством, будто уговорил свою супругу, оставшуюся там, причинить смертельную рану зубами Чингис-хану во время брачной ночи, и его коварство было столь велико, что послал совет Чингис-хану, чтобы ее предварительно обыскали "до ногтей" во избежание покушения на жизнь хана. После укуса Кюрбелдишин-хатун бросилась будто в реку Хуанхэ, на берегу которой стоял своей ставкой Чингис-хан. Эта река после того монголами стала называться Хатун-мюрен, что значит "река царицы". На этот случай намекается и в следующем надгробном причитании князя Килукена.

Существует монгольская легенда, что, когда везли в Монголию тело Чингис-хана на телеге, она однажды сильно завязла в болоте. Тогда князь Килукен из племени сунид стал причитать так: "О чудесный лев, среди людей явившийся с голубого Неба Тэнгри, мой Богдо-хан! Или ты хочешь покинуть свой народ и остаться здесь? О мой Богдо! Твоя супруга там на прекрасном месте своего рождения, твое прочное государственное управление, сила твоих законов, твои подданные - все там! Твои любимые жены, твой золотой шатер, твой верный народ - все там! Твоя родина, река, в которой тебя мыли, плодовитый народ Монгол, носители твоей славы, князья и вельможи: Делюн-Болдох на реке Ононе, место твоего рождения - все там! Там твои бунчуки, барабаны, кубки, трубы и свирели, твой золотой дворец, который заключает в себе всё, чему только есть имя, - луга на Ононе, где ты взошел на трон Аруладов, - все там! Твоя превосходная верная супруга Бортэ, счастливая страна, великий народ; Боорчу и Мухали, два верных друга - все там! Твоя неземная супруга Хутан-хатун, ее гусли, флейты и другие музыкальные инструменты, твои две другие жены - Джису и Джису-ген - все там! Или потому, что страна эта тепла, или потому, что здесь много побежденных тангутов, или потому, что прекрасна Кюрбелдишин-хатун, ты хочешь покинуть своих монголов? И если нам уже не было суждено уберечь твою драгоценную жизнь, так мы сможем привезти твои сидящие, подобно яшме, останки на родину, показать их супруге Бортэ и удовольствовать тем желанию всего народа!"

После этих уговоров тело Чингис-хана с телегой освободилось из засосавшего болота и двинулось на родину. На горе Бурхан-Халдун оно покоится до наших дней, попытки европейских путешественников найти место последнего успокоения величайшего завоевателя всех веков и народов успехом не увенчались, так как не было поставлено никаких надгробных знаков, чтобы кладбище не подверглось разграблению. Место это заросло густым лесом. Из детей Чингис-хана там же, на горе Бурхан-Халдун, похоронены: младший его сын, любимец отца Тулуй с его детьми Мункэ-ханом, Хубилай-ханом, Ариг-Бугой и другими их детьми. Другие внуки Чингисхана от Джучи , Чагатая и Угэдэя , их дети и род имеют в других местах кладбища. Хранители этого большого запретного места суть беки племен урянхайских.

Умер он в походной обстановке, так же просто, как и прожил всю жизнь. Глава обширнейшего из государств мира, занимавшего 4/5 Старого Света, властелин около 500 миллионов душ, а следовательно, по понятиям своего века, обладатель несметных богатств, он до конца дней своих чуждался роскоши и излишеств. После покорения Средней Азии офицеры его армии обзавелись превосходными турецкими кольчугами и стали носить ценные дамасские клинки. Но Чингис-хан, несмотря на то что был страстным любителем оружия, принципиально не последовал их примеру и вообще остался чужд влиянию мусульманской роскоши. Он продолжал носить одежду кочевника и держаться степных обычаев, завещав своим наследникам и всему монгольскому народу не изменять этим обычаям во избежание растлевающего влияния на нравы культур китайской и мусульманской.

У него не было таких личных потребностей, в жертву которым он, подобно другим избалованным счастьем венценосцам, принес бы высшие цели своей политики. Вся его жизнь была посвящена осуществлению его высочайшего идеала - созданию Единого Мирового Царства, которое было бы в то же время идеалом военной культуры монголов XIII и XIV веков.

Подполковник Рэнк приводит следующие отзывы, резюмирующие справедливые суждения о Чингис-хане некоторых из его современников, в противоположность господствовавшим тогда и сохранившимся до наших времен превратным взглядам на него как на кровожадное чудовище.

"Он умер, к великому сожалению, так как был честным и мудрым человеком", - говорит о нем Марко Поло.

"Он установил мир", - высказывается Жуанвиль (Joinville), французский историк XIII века.

"Последнее суждение, - замечает приведший эти отзывы автор, - представляется парадоксальным, когда подумаешь о непрестанных войнах, которые вел Непреклонный император, но, по существу, оно точно и глубоко верно... В этом смысле он действительно установил мир во вселенной; мир, продолжавшийся около двух веков, ценою войн, которые в общей сложности не продолжались и двух десятилетий. Чингис-хан искал союза с христианством. Если бы этот союз осуществился, то не подлежит сомнению, что ислам, взятый в клещи (крестоносцами и монголами)... был бы раздавлен... Экономические, социальные и политические связи между Западным миром и Дальним Востоком не терпели бы постоянных перерывов от враждебного Европе мировоззрения. Все цивилизации Старого Света достигли бы взаимного понимания и проникновения. Христианство не сумело этого понять...

Этот Завоеватель Мира был прежде всего его непреклонным возродителем. Железом и огнем он открывал древние мировые пути для шествия будущей цивилизации. В этом смысле Проклятый имеет право на место в Человечестве".

"Разрушитель" разрушил и преграды темных веков, - говорит о Чингис-хане другой европейский писатель. - Он открыл человечеству новые пути. Европа пришла в соприкосновение с культурой Китая. При дворе его сына армянские князья и персидские вельможи общались с русскими великими князьями. Открытие путей сопровождалось обменом идей. У европейцев явилась прочная любознательность в отношении далекой Азии. Марко Поло отправляется туда вслед за Рубруком. Два столетия спустя отплыл на открытие морского пути в Индию Васко да Гама. В сущности, и Колумб отправился в путь на поиски не Америки, а земли "Великого Могола".

Однако, по мнению этого же писателя, Европа, т.е. то же "христианство", не поняла Чингис-хана. Так как он вел свои войны не за религию, как Магомет , и не в видах личного или государственного возвышения, как Александр Македонский и Наполеон , то европейцы были поставлены этим в тупик. Объяснение этой тайны лежит в простоте монгольского характера. В противоположность Наполеону он ни в малейшей степени не был фаталистом; равным образом ему не приходило в голову присваивать себе, подобно Александру Македонскому , атрибуты бога.

Идеалом Чингис-хана было создание Единого Царства Человечества, так как только тогда - как он справедливо думал - прекратятся взаимные войны и создадутся условия для мирного процветания человечества как в области духовной, так и материальной культуры. Жизнь одного человека оказалась слишком короткой для осуществления этой грандиозной задачи, но Чингис-хан и его наследники едва не достигли этой задачи, когда имели 4/5 мира в своем государстве - Монголосфере.

Тунгус.

Едва переправившись через Енисей, русские встретились с одним из наиболее широко распространенных племен горной тайги и лесотундры - с тунгусами. Им принадлежала особая и важная роль в истории Сибири и соседних с ней стран Азии. Они создали свою собственную оригинальную культуру.

Тунгусы, как называли в XVII в. предков современных эвенков, эвенов и негидальцев, являются основным ядром всех народов, объединяемых в тунгусо-маньчжурскую лингвистическую группу.

Название «тунгус» известно русским с XVI в., а самоназвание «орочен» в Приамурье75 («орочел» - на Охотском побережье и «эвен» - в Приангарье76) известно с XVII в. К моменту первоначального соприкосновения с русскими тунгусы освоили почти всю сибирскую горную тайгу от Енисея до Охотского моря, часть лесотундры и тундры к западу от Лены.

О глубокой древности расселения тунгусов по енисейской тайге свидетельствует тунгусское происхождение названия Енисей, которое существовало еще до XVII в.77 Позаимствовав это название, самоеды (ненцы) только лишь добавили к нему обозначение «ям» - «большая река» (Ензя-ям).

Кроме того, три четверти названий рек в бассейнах Подкаменной и Нижней Тунгусок, которые по-эвенкийски называются Катангами, также имеют тунгусское происхождение.

Река Сым в XVII в. записана эвенкийским названием Чиромбу. Название Турухан также эвенкийское. Группы тунгусоязычных племен обитали в Нижнем и Среднем Приамурье, где они смешивались с местными аборигенами. Замечательно, что еще в XVII - XVIII вв. у ряда тунгусоязычных групп сохранились пережитки древнего дооленеводческого уклада их предков, пеших охотников и рыболовов тайги, не имевших оленей.

Охота производилась преимущественно в одиночку. Группой в два-три человека охотились на крупного зверя, когда надо было гнать его на стрелка, а также на переходах через речки мелких парнокопытных, когда те переходили на новые места. Основная охота была на мясного зверя, пушного били попутно.

Первая охота кормила, поэтому и отношение к ней было особое. Рассказы об удачливых охотниках, которые хватали на бегу зверя за ногу или, заколов медведя, перебрасывали его через голову и кололи другого, распространялись далеко по тайге. Про такого охотника сказания говорят, что он «четвероногому зверю не даст мимо пробежать, крылатой птице не даст над ним пролететь».

Мясной зверь нужен был для существования, а пушной - для обмена и получения отсутствовавших у них предметов, без которых можно было и обойтись, а также для уплаты дани бурятам (Приангарье), монголам (Забайкалье) и якутам (Лена). Мясо, как и излишки рыбы, вялили на солнце и сушили над огнем, чтобы потом превратить их в муку.

На охоте тунгусы пользовались луками, рогатиной и устанавливали самострелы и петли. За зверем гонялись или били его на водопойных тропах из засады на деревьях и в лодках. Для выслеживания зверя маскировались, накидывая на себя шкуру с головы оленя, а иногда из целую. Всякого рода деревянные ловушки, связанные с полусидячим образом жизни, были для них не характерны (пасти заимствовали группы озерных эвенков, которые вели сидячий образ жизни).

Бродячие охотники добывали рыбу с помощью лука и остроги. Зимой старики кололи рыбу через лунки, а летом рыбаки занимались лучением с лодки. На небольших речках устраивали запоры и устанавливали в них корыта и «морды». В рыбалке участвовало много мужчин.

Пешие тунгусы, попавшие в озерные районы (Забайкалье, Байкал, озера к западу от верховий Вилюя), на большие реки (Енисей, Ангара, Лена, Олёкма, Амур) и на реки охотского побережья, богатые рыбой, оседали и начинали заниматься рыболовством, не оставляя охоту. Но эти тунгусы составляли лишь небольшую часть, и их образ жизни не мог быть характерным для всех.

В горной же тайге рыболовство имело такое же значение, как и собирательство: рыбой лакомились, как и ягодами, в определенные сезоны. Поэтому ни в сказаниях, ни в преданиях, ни в народном календаре рыболовство и оленеводство не получили своего отражения.

Домашние занятия всех тунгусов делились на мужские и женские.

К мужским относились изготовление изделий из дерева, кости и металла, а также изготовление лодки-берестянки (бересту шили женщины), лодки-долбленки и нарт.

Женщины выделывали шкуры, шили, из них одежду, обувь, покрышки для чума, предметы домашнего обихода. Они обрабатывали бересту и шили из нее посуду, а также «тиски» - берестяные полотнища для чумов и для лодок-берестянок. Мужчины умели украшать узорами деревянные, костяные и металлические вещи, женщины - ровдугу, бересту и меха. На женщинах лежали обязанности ухода за детьми и приготовление пищи.

Охотники жили в конусообразных жилищах, остов которых был покрыт корой лиственницы и полотнищами, сшитыми из бересты ровдуги (чум-дю). По сказаниям, у восточных эвенков более древним жилищем, характерным для быта жены, был чум-чорама, в котором дымовое отверстие зимой служило и входом.

Как говорят более поздние предания, традиция выхода через дымовое отверстие сохранилась только во время военных столкновений, когда герой выскакивает через него из чума. В местах, где тунгусы жили поблизости от скотоводов и коневодов, с которыми они были чаще во враждебных отношениях, рядом с конусообразным жилищем ставили свайное жилище. В нем помещались члены семьи во время отсутствия охотника. Они втягивали наверх бревно-лесенку, защищая себя от нападения врагов, которые часто выкрадывали жен и детей охотников.

Бродячий образ жизни и охота оказали влияние на характер и многие стороны жизни тунгусов. Они обусловили любовь к новым местам и легкость передвижения и расселения, развили наблюдательность, умение ориентироваться в чужой местности, выносливость, смелость и силу, без которых нельзя было передвигаться в горной местности.

С охотой связана привычка ничего не накапливать, поэтому у тунгусов не было войн с захватнической целью. В сказаниях подчеркивается, что жене не нужно брать одежды, когда она направляется в места мужа, - он легко добудет зверя для одежды. После победы над врагом победители не брали никакого имущества. Это же отмечается арабскими источниками X (Гардизи) и XII вв. (Марвази) у охотников с правых притоков Ангары, где проходила дорога из земли киргизской в курыканскую.78

Тунгусы.

Бродячий образ жизни отразился и на костюме, который должен был быть легким, не стесняющим движений и быстро просыхающим. Поэтому он был составным (кафтан с нагрудником, покрывающим грудь, натазники с ноговицами и унты). Любую часть его можно было отдельно просушить у костра. Пищей было то, что добывал охотник (мясо птиц и диких зверей). Для общественной организации были характерны парные объединения частей родов и больших семей, дожившие у алданских и среднеамурских эвенков до XX в.79

В парных объединениях семей господствовали родовые традиции и родовые институты. Первым законом была экзогамия, поэтому, согласно преданиям, при встрече двух человек сначала спрашивали о месте рождения, о имени, о происхождении и имени отца.

Брак был обменным, также женились на женщинах, выданных в качестве виры после победы над противниками. Были случаи, когда женились на женщинах противника, взятых после столкновения.

У всех охотников восточной тайги существовал крепкий запрет на браки их женщин с западными врагами, конными металлургами. «Когда это было, чтобы житель тайги выдал женщину за врага Чулуро Сэлэргуна», - говорится в сказаниях.80

Расселение по тайге отдельными семьями заставляло молодых людей пускаться в далекие путешествия, чтобы найти себе «сотрапезника», «друга» из чужого рода или другого племени.

Например, по сказаниям, охотники из Верхнего Приамурья находили себе жен на востоке у разных племен: у сивиров и киданей, а также у других аборигенов, живших у моря.

Вторым законом была взаимопомощь как между членами одного рода, так и между семьями, находящимися в отношениях свойства. Человек, взявший себе жену, брал на себя обязанность защищать брата и отца жены, если на них нападет враг.

В каждом парном объединении, по преданиям, выделялся самый сильный, смелый охотник - гатакта, который мог своей добычей прокормить всю группу. Если он удовлетворял всем требованиям (был умен, находчив, имел жизненный опыт), то зо время столкновения он становился военным вождем (сонингом, иничоном, куривоном).

Кроме того, в каждом объединении был один или два шамана. Назначение шамана - лечить больных, узнавать, кто «убил» человека, когда тот умер естественной смертью (естественная смерть представлялась всегда как насильственная: умершего человека якобы убил член другого рода). Шаман указывал на убийцу, и отряд мужчин шел мстить: требовалось убить только одного человека, члена рода, указанного шаманом. «Убивать» людей мог и шаман, он «съедал» души врагов. И такой случай тоже приводил к военному столкновению.

В сказаниях говорится также о религиозных представлениях тунгусов. Упоминаются духи - хозяева мест и дома. Есть представление о слове, как о чем-то живом, имеющем духа - мухун (мухулкэн турэн), который может сделать все, что пожелает произнесший слово.

Кузнец, он же изготовитель луков, жил один на равных расстояниях от семей рода, «посредине» объединения. Он изготовлял луки, стрелы, мечи, броню и металлические украшения по заказу. Во время его работы заказчик добывал ему питание. Подростки и старики выполняли роль сторожей, которые, сидя на деревьях или на скале, следили за подходом врага, когда могли ожидать, что он придет.

Войны между такими объединениями были частыми, поэтому предания о столкновениях сохранились почти у всех групп эвенков в большом количестве. Причин для этого было немало. Наиболее частыми причинами были невыдача просватанной девицы, отказ в сватовстве или убийство свата; совсем редкими причинами были ссора, оскорбление и порча шаманского костюма.

О сражениях ради захвата имущества упоминают только самые поздние предания, которые возникли в XIX в.

Наиболее древней формой борьбы был поединок двух сонингов. После этого шел бой между отрядами лучников и мечников. За поединком двух сонингов, по преданиям сымских эвенков, наблюдали все воины. Иногда они помогали своему сонингу; например, в одном из преданий говорится: «Поставили мечи сонингов Нары и Шинтавуля. Меч Нары воткнули в землю крепче. Сонинги с определенного расстояния побежали к мечам. Пока Нара выдергивал из земли меч, Шинтавуль выхватил меч, рубанул его по руке».

Частые стычки привели к выработке целого ряда правил: женщин, детей и стариков не убивали, бой могли вести только мужчины, случайно попавшие под стрелу старики и женщины вызывали досаду.

Победители должны были взять на свое попечение женщин и детей, если все мужчины противников перебиты.

Уходя, они оставляли на своем пути метки на деревьях, чтобы мститель в будущем мог найти их.

Сонинги, состарившись, старались найти способы, чтобы быть убитыми своими противниками. Некоторые из них даже передавали врагам свои стрелы, а другие предлагали съесть сердце, чтобы сила и ловкость перешла на них. «Меня убейте, сердце мое съешьте. Съев мое сердце, станете сильными, подобно мне, и никто вас не убьет», - говорит сонинг Шинтавуль.

Перед тем как начать поединок или столкновение, необходимо было предупредить противника, затем раздразнить его обидными словами или жестами, чтобы вызвать злобу.

Перед началом сражения отрядов пускали специальную стрелу, объявляющую войну, и выкрикивали слова, значение которых давно уже забыто («Химилгэк! Хавун!»). [см., например, сказку "Бои у Чадобца"]

Некоторые из восточных тунгусов, по преданиям, перед поединком менялись стрелами и договаривались о расстоянии для стрельбы друг в друга. Увертывались от пущенной стрелы по-разному. Западные тунгусы отскакивали от пущенной стрелы, восточные - ловили ее серединкой лука. Было характерным такое заявление воинов перед поединком: «Если я должен тебя убить, то убью без сожаления. Если я должен быть убитым, то умру, не прося пощады».

Эта традиция относилась и к бою между отрядами, когда они перед боем предлагали биться до тех пор, пока всех не перебьют. По преданиям западных тунгусов, запрещалось убивать раненого противника, не закрыв его открытые глаза. На лежащего надо было что-либо набросить и тогда уже убивать.

При столкновении отрядов назначалось место боя на реке. Один отряд помещался на высоком берегу, другой - на низком. Отряды перед боем разводили костры. В преданиях, отразивших более поздние столкновения, говорится, что отряды перед боем устраивали защиту в виде изгороди из нарт, покрытых меховыми коврами, а для удобства боя стволы всех деревьев на площадке, где шел бой, очищались от коры (это наблюдалось у потомков ангарских тунгусов). Площадку окапывали валом (баргузинские и баунтовские тунгусы) или окружали изгородью (амгунско-охотские). В середине площади, защищенной оградой, оставались семьи.

И, наконец, согласно преданиям, когда нападение совершалось на стойбище одного хозяйства, то, завидев приближающегося врага, мужчина с берестой в руке прыгал в реку и отпускал там бересту, а сам под водой выплывал в противоположную сторону и выжидал, сидя в кустах. Зимой мужчина с семьей откочевывал, прорубая на своем пути лед и маскируя проруби. Противник, преследуя беглеца, попадал в прорубь. Иногда, уходя от противника, вешали на пень кафтан и шапку, и сами сворачивали в другую сторону.

Женщины, уведенные победителями, зная, что оставшиеся мужчины придут им на выручку, ночью перерезали тетивы луков у врагов, дырявили их лодки, «убегали под снегом», прятались в дуплах, в пустотах каменных осыпей, на сучьях деревьев. Они вешали на деревьях сухую обувь и еду для мужчин, которые придут им на выручку. Многое из приведенного здесь перекликается со случаями, записанными в русских письменных источниках XVII в.

Предания рассказывают и о приамурских соседях пеших тунгусов - сивирах и киданях, по языку близких тунгусам. Они жили в деревянных айгурских домах с несколькими покоями, но рядом с домом имели чорамовый чум (с выходом через дымовое отверстие) и свайное жилище для женщин.

Они тоже были охотниками горной тайги, но имели коней, а некоторые из них содержали для мяса и оленей, которые только летом жили недалеко от стойбищ, спасаясь от гнуса у дымокуров. Оленей доили. Некоторые охотники сивиры имели и верховых оленей, которых эвенки обычно убивали, принимая за диких.

Между эвенками, сивирами и киданями существовали контакты, тогда как браки с западными конными племенами, употреблявшими металл, запрещались для всех охотников. Охотник, женившись на девице киданей или сивиров, проводил в ее семье года два, затем отправлялся с женой в свои места. Жена всегда вела к мужу караван оленей. Таким образом, пеший охотник становился оленным. У себя он часто ставил два чума: для себя - конусообразный и для жены - чорамовый (по конструкции яранговый).

Предания, сохранившиеся у потомков древних ангарско-прибайкальских тунгусов, рассказывают о нападениях на них племени корендо (возможно, курыкан), жившего около Байкала и уводившего в плен эвенков. Делая пленниц женами, они оставляли их жить на пути от корендо к тунгусам. След тунгусского названия этого народа остался в названии одного из верхних притоков ангарской Ии - Корендо.

Следующей группой, с которой имели взаимоотношения ангарские тунгусы, были енисейцы: кеты, асаны, котты (в преданиях дяндри, няндри, нгамэндри; дяндри по-кетски «люди»).

Жили они рядом с тунгусами. Об этом свидетельствует и топонимика. А на севере находились низкорослые чури, "которые снимали шкуру с оленя чулком, были охотниками и рыболовами, держали много собак и ели собачье мясо. От связей с ними у потомков ангарских тунгусов осталось в языке много слов и грамматических элементов. От них же остались следы культа ворона, некоторые детали предметов в материальной культуре, ряд общих сюжетов в фольклоре и общая топонимика.

Бродячий образ жизни охотников-тунгусов еще на пешей стадии привел их к расселению вниз по Ангаре–Енисею и по Лене из Приангарья–Прибайкалья. Расселение это происходило до появления суффикса «ки» в самоназвании «эвенки» (термин «эвен» у потомков ангарских тунгусов сохранился еще в XIX в., а у сымских был в памяти в 1930 г.).

Уходя на север, они унесли с собой наименование «ламуты» или «ламкан ~ намкан», буквально «прибайкалец», позже - «приморец». А название самого Байкала - Ламу было перенесено на Ледовитый океан и Охотское море. В низовья Лены и на Охотское побережье было унесено наименование родов: «Шалган» - «пеший», «Шаман» (в якутской огласовке «Самай»), «Баякшин» (на Индигирке и Охоте в XVII в.).81

Исключительное значение в жизни тунгусов имело возникновение оленеводства, вызвавшее распространение оленеводов по тайге.

Верхнеамурские тунгусы, осваивавшие местность Оро (выше Албазина), издавна назывались «орочены» (т.е. жители Оро). Согласно легендам, часть их приручила дикого оленя и научила его стоять у костров, спасаясь от таежного гнуса. Таким образом, как рассказывают сказания, олени стали полудомашними. Летом они жили около человека, а на зиму уходили в глубь лесов.

Эти сказания распространены в среде эвенков и эвенов из рода Эджен, на восток от линии Алдан–Учур–Селемджа. Однако данные языка показывают, что верховая езда у тунгусов возникла под влиянием скотоводческих монгольских племен.

Так, «седло» в эвенкийском языке - эмэгин, в эвенском - эмгун, в монгольском - эмэгэл, эмэл. «Обшивка седла», «седло, зашитое в мешки», «мешки» в эвенкийском языке - комдан, хомдан, ком, в монгольском языке хом - «потник под седлом верблюда». «Коврик под необшитое седло» в эвенкийском языке - тэнинэ, в монгольском языке тэн - «потник». «Метка» у эвенков - хим ~ им, в монгольском языке - им. «Холостить» в обоих языках - акта.

Оленеводы могли кочевать только в горной части Приамурья, так как географические условия долины Амура непригодны для оленеводства. Олени, вытаптывая моховые пастбища, переходили дальше по отрогам Хингана, Яблонового и Станового хребтов на новые пастбища, за ними должны были идти и их хозяева.

Таким образом, расположение горных цепей определило направление расселения оленных групп тунгусов - орочен. Оленеводы вступали во взаимные браки с пешими охотниками - эвенками и эвенами (ламкан-намканами) и передавали им оленей. Это также отражено в сказаниях эвенов.

Одни из орочен вышли на Сахалин и, сохранив оленеводство, вошли в состав ороков.

Другие, выйдя на Амур через Амгунь и утеряв оленей, перешли на Анюй и дальше на Тумнин. Здесь они вошли в состав орочей.82

Распространяясь по отрогам Верхоянского хребта, оленеводы дошли до Лены и в тундре перешли ее.

Якуты в XIII в. столкнулись на Лене уже с оленными тунгусами. Если оленные группы расселились по бассейну Средней Лены задолго до прихода русских в Сибирь, то на Оленек и в бассейны всех трех Тунгусок оленеводы проникли незадолго до прихода русских. Здесь, как и на севере, оленные тунгусы были сначала врагами (булэшэл) коренных.

Распространение оленных тунгусов на запад от Оленека и Вилюя отразилось в преданиях: среди этих эвенков в начале нашего века еще были в памяти два периода - время чангитов-людоедов и время войн, когда появились олени. Приход оленеводов внес в этнографический комплекс и язык коренных эвенков немало черт, характерных для тунгусов Среднего Приамурья.

Если пешие охотники передвигались пешком даже в тех случаях, когда у них были олени, на которых перевозили только домашний скарб (детей в колыбелях переносили матери), то оленные передвигались на оленях верхом или на нарте.

Такую нарту у якутских торговцев видел И. Идее в XVII в. Рисунок этой нарты и посадка на ней те же, что у эвенков Южной Якутии в наше время. Поскольку эта ездовая нарта у них низкая и короткая, на двух и трех парах дугообразных копыльев, можно думать, что она была заимствована тунгусами от собаководов-аборигенов и приспособлена для оленей.

В Забайкалье, где тунгусы соприкасались с монголами и бурятами, в языках которых суффикс «чен» образует имя деятеля, появилось название «мурчен» («коневод»), наряду с этим название «орочен» приняло здесь значение «оленевод». Под влиянием степных скотоводов-монголов группы тунгусов орочены, видимо, и перешли от пешего образа жизни к скотоводству. Это следует из лексики, относящейся к нему.

У монголов тунгусы познакомились с тканями, которые первоначально употреблялись только для орнаментировки ровдужной одежды, с горячей перековкой металла и с таким инструментом, как кузнечные меха. Став скотоводами, забайкальские тунгусы начали охотиться на конях и утеряли «понягу» - заспинную дощечку и лыжи.

От южных соседей орочены заимствовали кожаный чехол, который натягивали на каркас во время переправы через речки, и переправлялись в кожаной лодке. По степям они совершали постоянные перекочевки с летников на зимники. Под влиянием соседей - монголов и бурят эти тунгусы в степях Приамурья стали заниматься облавной охотой на коз, когда выезжало от 50 до 200 чел. Они окружали табуны коз и били их стрелами. К мясной пище скотоводы добавляли рыбную и растительную. Из высушенных клубней сараны делали муку. Как и монголы, они приготовляли из кобыльего квашеного молока вино - араку. Из коровьего молока делали творог и сыры.

Скотоводство стало толчком для расселения тунгусов на юг по степным местам. Продолжая сохранять свои первоначальные самоназвания - «эвенки» и «орочены», они получили новые названия - «онгкоры», «солоны», «хамниганы».

Движение тунгусских племен из Забайкалья на восток привело к большим переменам в населении низовьев Амура, вероятно, начавшимся еще до организации государства чжурчженей. В состав аборигенных племен здесь постепенно вливались представители разных родов тунгусов-эвенков (Эджен, Самар, Килен).

Пришельцы утратили оленей, усвоили от аборигенов Нижнего Амура оседлый образ жизни и многие элементы их культуры, но сохранили основу языка, некоторые элементы религии и основные предметы общетунгусской культуры - конусообразный чум на промысле, лыжи, лодку-берестянку, обувь, некоторые элементы кафтана с нагрудником, уцелевшего в качестве ритуальной одежды, и колыбель.

Таким образом, к моменту первоначального соприкосновения с русскими тунгусы, рассеянные на огромных пространствах Сибири, сохраняя в той или иной мере исходную общность языка и культуры, делились на ряд групп, отличавшихся особенностями хозяйства и быта. Что же касается их социального строя, то все тунгусы не выходили за пределы патриархально-родовых отношений.

Примечания

75 Du Hа1de. Description geographique, historique, chronologique, politique et physique de l"Empire de la chine et dela Tartaru chinoise. Paris, 1735, t. IV, pp. 64-68.

76 Колониальная политика Московского государства в Якутии в XVII в. Л., 1936, стр. 95.

77 Г.Ф. Миллер. История Сибири, т. I. М.-Л., 1937, стр. 184; т. И, 1941, стр. 39.

78 Сб. «Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору», Л., 1936, стр. 41-44;

А. П. Окладников. Восточная Сибирь в IX-XII веках. «Очерки истории СССР», М-Л., 1958, стр. 461-479;

Marvazi. China on the Turks and India. Translation von Minorsky. London, 1942;

В.В. Бартольд, Киргизы. Фрунзе, 1927.

79 S. Shirokogoroff. Social organization of the northern Tungus. Shanghai, 1929.

80 Исторический фольклор эвенков. Л., 1966; Сб. «Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору», Л., 1936.

81 Г.М. Василевич. 1) Очерки диалектов эвенкийского языка. Л., 1948;

2) Этнографические наблюдения и лингвистические записи А.Л. Чекановского. Сб. «А.Л. Чекановский», Иркутск, 1962;

3) Этноним саман → самай у народов Сибири. «Советская этнография», № 3, 1965.

82 Г.М. Василевич. 1) Самоназвание орочен, его происхождение и распространение. «Известия Сибирского отделения АН СССР», серия общественных наук, № 3, 1963;

2) Типы оленеводства у тунгусов в связи с проблемой расселения их по тайге. Доклад на VII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук, М., 1964.

История Сибири с древнейших времен до наших дней в пяти томах.
Том первый. Древняя Сибирь. "Наука", ленинградское отделение. Ленинград, 1968.
Глава восьмая (п. 6). Народы Сибири перед присоединением к Русскому государству, стр.395-402

Здесь электронная версия текста перепечатывается с сайта

tvsh2004.narod.ru/history/tungusy0.html