Фото с сайта www.gazetanv.ru

В Нью-йоркском издательстве «Рэндом Хауз» вышла книга под ярким заголовком «Не учите наших детей убивать. Объявим поход против насилия на телеэкране, в кино и компьютерных играх». Авторство принадлежит подполковнику в отставке Дэвиду Гроссману и Глории де Гаэтано. Услышав выступление подполковника на конференции «Шоковое насилие», которую спонсировала Ассоциация психологов Нью-Джерси, корреспонденты еженедельника «ЭИР» Джеффри Стейнберг и Деннис Спид взяли у него интервью.

Бывший рейнджер американской армии подполковник Гроссман теперь проводит подготовку военных, полицейских и медиков для отрядов службы спасения, которые действуют по всей стране. Он был профессором Арканзасского университета, а сейчас возглавляет группу специалистов, занимающуюся изучением психологии убийства.

СТЕЙНБЕРГ: В первой главе недвусмысленно дается понять, что все сколько-нибудь серьезные медицинские и прочие исследования, проведенные за последние 25 лет, свидетельствуют о тесной связи показа насилия в СМИ и роста насилия в обществе. Вы не могли бы рассказать об этом подробней?

ГРОССМАН: Тут важно особо подчеркнуть, что речь идет именно о зрительных образах. Ведь письменная речь ребенком до восьми лет в полном объеме не воспринимается, она как бы отфильтровывается рассудком. Устная речь начинает по-настоящему восприниматься после четырех лет, а до этого кора головного мозга фильтрует информацию прежде, чем она дойдет до центра, заведующего эмоциями. Но мы-то говорим о зрительных образах насилия! Их ребенок в состоянии воспринять уже в полтора года: воспринять и начать подражать увиденному! Потрясает состав исследовательских групп. В конце книги мы в хронологическом порядке перечисляем открытия в этой области. Данным вопросом занимались Американская Ассоциация Медиков (АМА), Американская Ассоциация Психологов, Национальный Институт Психического Здоровья и так далее, и тому подобное. Есть обширное исследование ЮНЕСКО. Накопленные данные настолько убедительны и их так много, что спорить с ними все равно, что доказывать, будто бы курение не вызывает рака.

Потешаться над смертью

СТЕЙНБЕРГ: Теперь немного поговорим о компьютерных «стрелялках». Я был потрясен, узнав из вашей книги, что компьютерные симуляторы, которые используются в американской армии и в большинстве силовых ведомств, ничем практически не отличаются от некоторых наиболее популярных игр.

ГРОССМАН: Тут нам придется сделать небольшой экскурс в историю. Во время Второй мировой войны вдруг обнаружилось, что большинство наших солдат неспособно убивать противника. Неспособно из-за изъянов военной подготовки. Дело в том, что мы оснастили армию великолепным оружием, однако солдат учили стрелять по нарисованным мишеням. А на фронте таких мишеней не было, и вся их выучка пошла насмарку. Очень часто солдаты под влиянием страха, стресса и прочих обстоятельств просто не могли применить оружие. Стало ясно, что им необходимо прививать соответствующие навыки. Мы ведь не сажаем летчика в самолет сразу же после того, как он прочитал учебник, и не говорим: «Лети».

Соответственно, возникла потребность в создании тренажеров, на которых солдаты учились бы убивать. Вместо традиционных мишеней нужно было использовать силуэты человеческих фигур. Я считаю такие тренинги полезными. Раз мы даем солдатам и полицейским оружие, мы должны научить его применять.

Но мы сажаем за такие тренажеры взрослых людей. В армии царит суровая дисциплина. Дисциплина, которая становится частью твоего «я». А тут симуляторы убийства даются детям! Для чего? Только для того, чтобы научить их убивать и привить им страсть к убийству.

Нужно иметь в виду и следующее обстоятельство: навыки, полученные в стрессовой ситуации, потом воспроизводятся автоматически. Дети, играющие в агрессивные компьютерные игры, стреляют не два раза в год, а каждый вечер. И убивают всех, кто попадет в поле их зрения, пока не поразят все цели или не выпустят все патроны. Поэтому когда они начинают стрелять в реальной жизни, происходит то же самое. В Перле, в Падуке и в Джонсборо - везде малолетние убийцы сперва хотели убить кого-то одного. Обычно подружку, реже учительницу. Но они не могли остановиться!

Потом полиция их спрашивала: «Ну ладно, ты убил того, на кого у тебя был зуб. А других-то зачем? Ведь среди них были и твои друзья!» И дети не знали, что ответить!

А мы знаем. Ребенок за игрой-стрелялкой ничем не отличается от пилота за авиасимулятором: все, что в них в этот момент закачивается, потом будет воспроизведено автоматически. Мы учим детей убивать, подкрепляя убийство чувством удовольствия и призами! А еще учим ликовать и потешаться при виде реалистично изображенных смертей и человеческих страданий. Это все равно, что дать в руки каждому американскому ребенку по автомату или пистолету.

Как собаки Павлова…

СПИД: А помните шестилетнего убийцу из Флинта, в штате Мичиган? Вы написали, что это убийство было противоестественным...

ГРОССМАН: Да. Желание убить возникает у многих, но на протяжении всей истории человечества на это оказывалась способным лишь крошечная горстка людей. Для обычных, здоровых членов общества убийство противоестественно.

Что касается ребенка из Флинта... Когда шериф рассказал о случившемся его отцу, который сидит в тюрьме, тот ответил: «Я как услышал – меня мороз по коже продрал. Потому что я сразу понял: это мой парень. Потому что мой парень, – добавил он для усиления эффекта, – просто обожал садистские фильмы».

Видите? Совсем крошка, а уже свихнулся от насилия в СМИ. А свихнулся он потому, что отец сидел и смотрел кровавые сцены, радовался, хохотал и потешался над смертью и человеческими страданиями. Обычно дети жутко боятся подобных зрелищ. Но если хорошенько постараться, то к шести годам можно заставить их полюбить насилие. Вот в чем весь ужас!

Во Вторую мировую войну японцы использовали классический метод выработки условного рефлекса, приучая людей получать удовольствие от вида смерти и человеческих страданий. Они показывали юным, еще не обстрелянным солдатам жестокие казни, бойню китайских, английских и американских военнопленных. Причем заставляли не просто смотреть, а смеяться, издеваться, глумиться над этими мучениками. А вечером японским солдатам устраивали роскошный ужин, лучший за многие месяцы, поили саке, приводили девиц. И у солдат, как у собак Павлова, вырабатывался условный рефлекс: они приучались получать удовольствие при виде чужих мучений и смерти.

Наверное, многие ваши читатели видели фильм «Список Шиндлера». И надеюсь, никто из них не смеялся во время просмотра. А вот когда такой просмотр устроили для старшеклассников в пригороде Лос-Анджелеса, кинопоказ пришлось прервать, потому что дети хохотали и потешались над происходящим. Сам Стивен Спилберг, потрясенный таким поведением, приехал, чтобы перед ними выступить, но они и его засмеяли!

Наших детей учат получать удовольствие от чужой гибели, чужих мучений. Наверное, и шестилетку из Флинта уже научили. Держу пари, он тоже играл в агрессивные компьютерные игры!

СТЕЙНБЕРГ: Да, об этом сообщалось в новостях.

ГРОССМАН: А знаете, почему я не сомневался насчет игр?

Потому что он сделал всего один выстрел и сразу попал в основание черепа. А ведь это трудно, тут требуется большая меткость. Но компьютерные игры – прекрасная тренировка. Пожалуй, лучше всего иллюстрирует мои слова случай в Падуке. Четырнадцатилетний подросток украл у соседа пистолет 22-го калибра. До этого он никогда не занимался стрельбой, а, украв пистолет, немного попалил из него на пару с соседским мальчиком за несколько дней до убийства. А потом принес оружие в школу и сделал восемь выстрелов.

По данным ФБР, для среднестатистического офицера полиции нормальным считается, когда из пяти пуль в цель попадает одна. А этот парень выпустил восемь пуль и ни разу не промахнулся! Восемь пуль – восемь жертв. Из них пять попаданий в голову, остальные три – в верхнюю часть туловища. Поразительный результат!

Я обучал техасских рейнджеров, калифорнийских полицейских, патрулировавших скоростные трассы. Обучал батальон «зеленых беретов». И никогда, нигде – ни в полиции, ни в армии, ни в уголовном мире – не было таких достижений! Откуда у этого парнишки такая невероятная, беспрецедентная меткость? Причем, как отмечают все свидетели трагедии, он стоял как вкопанный, паля прямо перед собой, не уклоняясь ни вправо, ни влево. Такое впечатление, что он методично, одну за другой, поражал цели, появлявшиеся перед ним на экране. Словно играл в свою поганую компьютерную игру!

Наркотик 21-го века

СПИД: Вы, наверное, слышали о скандале, связанном с «Покемоном». Помните? В 1997 году... Процитирую тогдашний заголовок из «Нью-Йорк Пост»: «Японское телевидение отменило показ...»

ГРОССМАН: Поделюсь с вами кое-какими знаниями о телевидении. Нам доподлинно известно, что существует теснейшая связь между пристрастием человека к телевизору и ожирением. Об этом сообщали главные новостные каналы, и никто этого пока не опроверг. В чем тут дело? Во-первых, такой человек становится зависимым от телевидения. Клиповая смена кадров вызывает зависимость, аддикцию. А образы насилия действуют на детскую психику как сильнейший наркотик. Дети не могут от них избавиться, быстро становятся зависимыми.

Теперь про ожирение. Тут фокус не только в том, что человек, прилипший к телевизору, ведет сидячий образ жизни. Самые творческие, изобретательные, умные люди Америки за огромные деньги убеждают вас и ваших детей, как хорошо переедать. Они подбирают нужные частоты, нужные цвета, нужные экранные образы, чтобы вы накупили побольше сладкого. А это чревато уже не только резким ростом ожирения, но и ростом детского диабета! Он тоже в значительной мере обусловлен телевидением.

Но и это еще все! Есть много данных о влиянии телевидения на развитие анорексии и булимии. Например, на Самоа и в других таких же райских уголках никто не слыхал о таких психических заболеваниях, пока туда не пришло западное телевидение, а с ним – искаженный, извращенный Америкой эталон женской красоты. А как только пришло – тут же появились девочки, которые в буквальном смысле слова морили себя голодом, пытаясь соответствовать американскому стандарту.

Анорексия, булимия, ожирение – таких массовых проблем в детско-подростковой среде раньше не существовало! Это новые факторы нашей жизни.

А есть и совсем еще неизученное заболевание – синдром гиперактивности с дефицитом внимания. Однако даже те данные, что уже имеются, свидетельствуют о мощном влиянии телевидения на развитие у детей этой болезни. Представьте себе ребенка, который и так-то плохо умеет фиксировать внимание. А тут еще телевизор... Что будет с детьми, которые проводят жизнь перед телеэкраном, сидят перед ним, как приклеенные, толстеют... Мозги их забиваются клиповыми образами. А потом в 5-6 лет, когда их отдают в школу, учитель начинает что-то объяснять, а дети уже не воспринимают размеренную устную речь, они привыкли к быстрой смене кадров, им хочется нажать на пульт, переключить канал... Все, они уже необучаемы.

Мы начинаем пичкать их таблетками. Сперва сами усугубляем их состояние, плюем на рекомендации Американской Академии Педиатров, Ассоциации Медиков и прочих компетентных организаций, которые предупреждали нас: «Не делайте этого!» А когда дети слетают с катушек, подсаживаем их на таблетки! Вот и получается кошмар.

Как рождаются социопаты

СПИД: Похоже, вы не поддались на пропаганду «Инициативы против насилия», активисты которой уверяют, что есть дети с врожденной жестокостью. И что если их вовремя выявить, тогда будет легко находить преступников. В Вирджинии даже начали строить тюрьмы «на вырост», заранее увеличивая число камер в расчете на будущий прирост численности преступников из этой категории населения.

ГРОССМАН: Поймите одну простую вещь: в разговоре о тяжких преступлениях сейчас бессмысленно опираться на статистику смертности. Современные медицинские технологии позволяют с каждым годом спасать все больше людей. Рана, от которой во Вторую мировую войну умирало девять человек из десяти, во вьетнамскую кампанию уже не считалась смертельной. Уже тогда девять человек из десяти, получивших подобные ранения, оставались живы. Лучше анализировать статистику попыток убийства. В этом плане, с поправкой на прирост населения, уровень тяжких преступлений в середине 2000-х возрос по сравнению с серединой 50-х в 7 раз. В Канаде, по сравнению с 1964 годом, число попыток убийства возросло в 5 раз, а покушений на убийство (у нас такой классификации нет) – в 7. По данным Интерпола, за последние 15 лет число тяжких преступлений в Норвегии и Греции увеличилось почти в 5 раз, в Австралии и Новой Зеландии - почти в 4. В Швеции по той же категории преступлений рост трехкратный, а в семи других европейских странах – двукратный.

Причем в таких странах, как Норвегия, Швеция и Дания, уровень тяжких преступлений сохранялся неизменным почти тысячу лет! Такого, чтобы тяжкие преступления выросли в 2, а то и в 5 раз, всего за 15 лет, вообще не наблюдалось! Это небывалый случай. Так что обязательно нужно спросить себя, что за новый ингредиент появился в старом «компоте». И понять, что этот ингредиент мы добавили сами. Мы растим убийц, растим социопатов.

В Японии за один 1997 год уровень подростковой преступности вырос на 30%. В Индии за 15 лет количество убийств на душу населения удвоилось. Только представьте себе, что это значит для такой многонаселенной страны! В чем дело? А в том, что незадолго до этого в каждой индийской деревне появился телевизор, и жители стали вечерами собираться, смотреть боевики и прочую американскую дрянь. Та же самая история произошла в Бразилии и Мексике. Там тоже взрыв преступности. Они везут к нам обычные наркотики, а мы к ним – электронные. И еще неизвестно, какие наркоторговцы гаже.

Решение проблемы

СПИД: Вы много ездите по стране. Скажите, у нас многие готовы бороться с видеоимперией? Я имею в виду, легальными методами.

ГРОССМАН: Если говорить об агрессивных видеоиграх, то многие американцы против их применения даже в полиции и в армии. А уж по поводу детей вообще не может быть разномыслия: детям они не нужны. Теперь о том, как нам следует действовать. Во-первых, мы должны людей просвещать. Во-вторых, совершенствовать законодательство. Я всегда говорю: «Когда заходит речь о защите детей, даже самые либеральные из нас понимают, что законы необходимы». Нужны законы, запрещающие детям иметь оружие? Конечно, нужны. Нужны законы, запрещающие продавать детям табак, спиртное, порнографию? Да, конечно. С этим никто не спорит. Теперь скажите: в реальности дети при желании могут раздобыть у нас порнографию, сигареты или алкоголь? Безусловно, могут. Но значит ли это, что законы бесполезны? Нет, не значит. Законы нужны, но это лишь часть решения проблемы.

Нам необходимо взять систему градаций, уже разработанную индустрией видеоигр, и просто ее усовершенствовать. А то получается, что порнодельцы согласны с запретом продавать порнографию детям, производители сигарет, спиртного, оружия тоже не оспаривают такие запреты в отношении детей, и только производители агрессивной видеопродукции не согласны.

Кроме того, за медианасилие надо штрафовать. Да, по конституции мы имеем право пить спиртное. У нас есть специальная поправка, отменившая «сухой закон». И право на ношение оружия у нас есть. Но никто не говорит, что наши конституционные свободы в области ношения оружия или потребления алкоголя распространяются на детей. Права продавать детям спиртное или револьверы у нас нет. Нам совершенно необходимо отрегулировать систему штрафов в этой области, иначе нас ждет куча проблем.

И третья мера, помимо просвещения и законодательства, – это судебные иски. У нас самые надежные автомобили, самые надежные самолеты, самые безопасные в мире игрушки, потому что если нам начинают сбывать некачественный товар, мы вчиняем фирмам судебные иски. Поэтому мы просто обязаны воздействовать на производителей игр и донести эту мысль до рядовых американцев.

Не учите наших детей убивать

В качестве заголовка для данной публикации мы решили использовать оригинальное название книги Дэвида Гроссмана, - бывшего подполковника американской армии, ныне руководителя координационной группы специалистов по изучению психологии убийства. В обозначенной работе автор затрагивает проблему безмерно распространившегося по свету культа виртуального насилия - "на телеэкране, в кино и компьютерных играх". "Ужасает безответственность производителей игр, снабжающих детей армейскими и полицейскими тренажерами. Это всё равно, что дать в руки каждому американскому ребенку по автомату или пистолету. С точки зрения психологии - никакой разницы! ", - написал в 1999-ом году бывший рейнджер и... как в воду глядел. Ибо с того времени "индустрия убийства " сделала гигантский, как представляется, шаг вперёд. С конца 90-х - начала 00-х заинтересованные транскорпорации , воспользовавшись известной аксиомой "р азрешено всё, что не запрещено ", вполне легально стали протаскивать на мировой рынок так называемую "д етскую (!!!) пневматик у " (т.е. то самое "...по автомату и пистолету "). ...Да, соглашусь, в войнушку играют, пожалуй, все мальчишки, и время моего детства в этом отношении не было исключением. Да, понимаю и принимаю происходящий при этом нормальный выплеск природной агрессии и накопившихся негативных эмоции в игровую сферу. Но при этом не могу не видеть одной гигантской разницы между "войнушками " прежними и нынешними, - максимум, на что мы, будучи зелёной шантрапой, могли тогда рассчитывать - это был пистолетик с присосками, а ныне... Давайте вместе заглянем в зазывы современной вездесущей рекламы: "... Детский пневматический игрушечный пистолет темного цвета. У него 30 зарядов, а стреляет он пульками калибра 6 мм, которые необходимо зарядить в обойму. Пистолет смотрится как реальное орудие. Рамка пистолета и щечки ручки изготовлены из пластмассы. Качественная игрушка поможет собственному владельцу почувствовать себя удачным стрелком, который может стрелять метко из хоть какого положения. ...Хороший игрушечный пистолет с 2-мя прицелами: лазерным и оптическим. Игрушка заинтригует мальчугана, увлеченного активными играми. Пистолет стопроцентно повторяет собственный реальный макет. Он стреляет пластмассовыми пульками калибра 6 мм. Кроме прицелов пистолет обладает шероховатой рукоятью, магазином на 10 выстрелов, глушителем, который позволит варьировать игру и сделает её еще реалистичней, декоративными элементами, которые сразят хоть какого мальчишку. ...Пистолет "Д.." поможет вашему ребенку ощутить себя реальным участником вестерна! Пистолет изготовлен из качественного металлопластика и соответствует весу и размерам реального орудия. Игрушечный пистолет стреляет пистонами из 8-ми зарядов. ...У пистолета "М..." железный корпус и пластмассовая ручка. Он стреляет пластмассовыми пульками калибра 6 мм. Пульки входят в набор, но можно приобрести дополнительный набор. ...Детский пневматический игрушечный пистолет "П..." серебристый. У него 13 зарядов, а стреляет он пульками калибра 6 мм, которые необходимо зарядить в обойму. Пистолет смотрится как реаль ное орудие - модель "B..." . Качественная игрушка поможет собственному владельцу почувствовать себя удачным стрелком, который может стрелять метко из хоть какого положения. ...Металлический детский пневматический пистолет. "H..." в ыполнен в реалистичной манере из металла имеет приятную тяжесть, хорошо ложится в руке, оснащён лазером наведения ..." и т.д, и т.п. Однако, производители "детской пневматики" скромно при этом умалчивают о последствиях применения их "игрушек " в реальности, причём, как о физических, так и о психологических. Мы же, лишенные подобной ложной скромности, попробуем, насколько возможно, осветить данный вопрос. Начнём с комментария заведующей кафедрой педагогики и психологии факультета начального образования Псковского государственного педагогического института психолога Натальи Лебедевой: "... многие военные игрушки нового поколения опасны для физического здоровья ребёнка. В первую очередь - это детское оружие с пульками и патронами... В дошкольном возрасте дети получают наибольший заряд и сильные впечатления от игры в психическом плане и в плане травматизма. В дошкольный период в ходе агрессивной игры дети пугают друг друга оружием, такой испуг может иметь необратимые последствия в будущем. Кроме того, у детей могут возникать страхи, которые будут проявляться и в последующей жизни. Некоторые дети в силу психологических особенностей склонны к агрессии по отношению к окружающим, игры с военными игрушками обостряют это чувство у детей ". А вот точка зрения Веры Васильевны Абраменковой, доктора психологических наук, ведущего научного сотрудника Психологического института Российской Академии образования, автора ряда книг, в частности, "Игры и игрушки наших детей: забава или пагуба? ":
"Я считаю, что любое проигранное ребенком действие способно воспроизводить самое себя в реальности... современный ребенок, берущий в руку пистолет или автомат, сразу направляет его на другого человека! Вы никогда не обращали внимания, что при этом детское лицо сразу принимает злое выражение? И эта злоба обязательно прилипнет к нему, останется при нё м... В прошлом году была выставка "На детской половине. Игры и игрушки детей царской семьи". И там действительно были маленькие револьверчики, сабельки для царевича Алексея... Но детям никогда не позволялось стрелять в людей! Надо наход ить такие игрушки, которые не будут вызывать ощущение злобы. Например, прекрасная игрушка -- водный пистолет, или пугач. Но не такой пистолет, который невозможно отличить от настоящего. Сейчас продаются игрушки даже с именами соответствующими: кукла "киллер", например, с полным набором всевозможного оружия..." Далее сошлёмся на мнение медиков по проблеме повсеместного внедрения в детскую субкультуру культа "игровой пневматики ". Как уверяют врачи, именно ранения пластиковыми пулями наносят самый тяжелый, часто невосполнимый урон зрению. Пришла массовая мода на такие пистолетики, и следом же началась буквально эпидемия опасных ранений: ежемесячно по всей стране десятки детей попадали на операционный стол с тяжелыми травмами глаз. Медики, учителя и воспитатели забили тогда тревогу, - на местном уровне началась проводиться разъяснительная работа с родителями с призывами не покупать детям столь опасные игрушки. Общее количество травм после этого действительно несколько сократилось, однако по-прежнему ранения пластиковыми пулями всё-таки фиксируется ежемесячно. Причем во всех случаях оказывается, что игрушечные пистолетики принесли в дом именно любящие родители, либо другие родственники. По мнению специалистов, взрослые по прежнему часто проявляют невежество и легкомыслие при выборе подарков для детей, руководствуясь лишь доступной ценой и красивой упаковкой, а не вопросами безопасности... Пришло, пожалуй, время рассказать и о моей истории, которая, собственно, и привела меня к глубинной разработке обсуждаемой проблемы. Итак, где-то с середины прошлого года близ двора дома, в котором я проживаю стали в массовом порядке гибнуть голуби. То, что здесь не обошлось без применения так называемой "детской пневматики " стало очевидно сразу. Не стану особо вдаваться подробности, скажу лишь, что иногда дело доходило до нескольких птиц в неделю. Пытался проводить частные беседы с носителями "игрушек ", грозился конфискацией, - всё было тщетно. И лишь этой весной, с началом очередного периода массовой голубиной смертности, моё расследование принесло, наконец, результат. Опять-таки опущу подробности, затрону лишь суть: с одним из предполагаемых убийц из 5-ого "Б" класса я имел приватную беседу в присутствии директора школы, в которой он обучается. И судя по тому, что после той знакового диалога трупы голубей перестали появляться, моя скромная миссия действительно достигла своей цели. Но вот вопрос: надолго ли? Да, сейчас тот мальчуган затаился. Но можем ли мы быть уверены, что след в его детской психике, оставленный ЗАПАХОМ КРОВИ, не даст знать о себе через некоторое время новым рецидивом и гораздо более серьёзным? Вспомним попутно и идею, развиваемую некогда графом Львом Николаевичем Толстым: " От убийства животного до убийства человека один шаг " ... Думаю, сейчас уместно будет, хотя бы вскользь, коснуться и темы так называемой взрослой травматики. Пожалуй, у всех на слуху громкие дела последних лет, связанные с данной проблемой. И власть, кажется, понемногу начинает осознавать всю её серьёзность. Так, по официальным данным МВД, за последние пять лет в России было совершено около полутора тысяч преступлений с использованием травматического оружия. В результате более 60 человек погибли, еще около 600 получили травмы различной степени тяжести. В декабре 2010 года президент России Дмитрий Медведев высказался о том, что не исключает полный запрет травматического оружия на всей территории страны. В прошлом, 2011-ом году Глава министерства юстиции РФ Александр Коновалов заявил о том же: "В России необходимо выпустить запрет на травматическое оружие ". Наконец, премьер-министр Владимир Путин, отвечая на вопросы в ходе "горячей линии", прошедшей в конце минувшего года, выразил согласие с предложением запретить пневматическое оружие во всей России: "Меня это тоже беспокоит. Я знаю, там есть и подводные камни, но я разделяю такую позицию ..." Однако, к сожалению, за всей этой взрослой шумихой совсем не слышно разговоров о том, что профилактику правонарушений, связанных с травматической темой, необходимо начинать с именно анализа детской темы . Директор школы, в которой я побывал, разводила руками: в стенах всех средних учебных заведений пневматика запрещена и конфискация её законна. Но за стенами школы, вне учительского надзора и нравоучительных лекций инспекторов по делам несовершеннолетних, дети предоставлены законам улицы и либеральному законодательству государства, которое не видит ничего предосудительного во владении и использовании ими пневматических "игрушек ". Итак, вопрос на засыпку: разве не в наших силах противостоять распространению этого сознательного преступного безумия? Я лично глубоко убеждён, что логично было бы так называемую "детскую пневматику " запретить совсем, - сначала на региональном, а затем, возможно и на федеральном уровне. Именно запретить, а не принимать полумеры, как, например, в Новой Зеландии, где обязали даже четырехлетних детишек иметь лицензию на ношение игрушечного оружия, или же в странах Общей Европы, где принято ежегодно проводить политкорректно-формальный "Всемирный День уничтожения военной игрушки ". В противном случае нас может ожидать ситуация из известного афоризма Чехова: "Если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить ". И ружьё это вполне реально может пальнуть по нам самим... (Игорь Латунский, апрель 2012)

Проверяя школьные дневники у своих чад, родители прежде всего должны внимательно посмотреть, какие книги читает их ребёнок

Не проходит и дня, за редким исключением, как центральные телеканалы передают информацию о стрельбе в тех или иных учебных заведениях Европы или Америки. Убийство школьника одноклассником стало чуть ли не нормой. Вот лишь несколько историй.

«Войнушки» взаправду

В начале февраля на уроке английского языка в одном из учебных заведений американского городка Окснард (Калифорния) подросток выстрелил в своего одноклассника. Пострадавший был отправлен в больницу в очень тяжёлом состоянии, а 14-летний злоумышленник арестован. Точно такая же история произошла в середине февраля в столовой средней школы в американском городе Мемфис (штат Теннесси). Школьник открыл стрельбу, успев до задержания полицией дважды ранить своего одноклассника. А в начале марта уже девушка убила двух студентов и покончила с собой в школе Луизианы в городе Батон-Руж…

Примеры трагедий, к сожалению, можно приводить сколько угодно. России такая волна насилия, хочется верить, не грозит. Хотя бы из-за того, что у нас в отличие от США и той же Германии оружие не так-то легко приобрести и население в своей массе таким объёмом арсеналов, как на Западе, не обладает. Но разве проблема только в доступности оружия?

Мы провели опрос среди архангелогородцев. Вопрос стоял следующим образом: как вы думаете, наши ученики стали бы стрелять в школе, как в Германии и Америке, если бы оружие было доступнее? Результаты хоть и были в какой-то мере предсказуемы, но всё же удивили: 90% респондентов ответили утвердительно и лишь 10% – «нет».

Каждый, кто говорил «да», непременно добавлял: «Сами посмотрите, что показывают по телевизору – либо убийства, либо порнографию», «Один криминал и боевики», «Да вы вечер посидите, попереключайте каналы – одна кровь и насилие»…

Всё так, но ведь ребёнок не должен сидеть перед телевизором сутками – вопрошали мы. «А куда его, на улицу, что ли? Так там ещё хуже», – отвечали граждане.

Те 10% респондентов свято верящие, что их детишки ни при каких обстоятельствах не то что не нажмут на спусковой крючок, даже оружие в руки не возьмут, уверяли нас, что их отпрыски всё время чем-то заняты: кружки, музыкальная школа, секции… книги.

Вот тут-то мы и заинтересовались: а какие книги читает подрастающее поколение? Вернее, сегодняшние ученики начальной школы, самые юные, неокрепшие души нашего общества. Отбросим литературу, которую им задаёт прочесть «училка» дома, вне стен школы. А обратим пристальное внимание, в частности, на учебник для учащихся общеобразовательных учреждений «Литературное чтение. 3 класс». Отметим, что эта книга не взята с потолка преподавателями школы, а рекомендована Министерством образования и науки Российской Федерации.

Каждый из нас прекрасно помнит произведение Ивана Сергеевича Тургенева «Муму». Эмоции, которые нам довелось испытать в детстве от прочтения этого рассказа, до сих пор свежи в памяти. Что и говорить, классик смог научить нас многим истинам, отличать добро от зла, любить животных… «Так на то он и классик!» – скажут некоторые читатели. Согласны. Но ведь и наши дети достойны читать качественную литературу, а не «макулатуру», рекомендованную Министерством.

Итак, в учебнике для третьеклашек есть рассказ некоего В.Л. Дурова (красноречивая фамилия, а может, говорящая) про то, как, помимо всего прочего, мальчики, поссорившись со своим другом, решили ему отомстить.

– Надо его проучить, – говорили ребята.
– Надо вот что… надо убить его Жучку!
– Правильно! Утопить!
– А где утопить? Лучше камнем убить!
– Нет, лучше повесить!
«Суд» совещался недолго. Приговор был принят единогласно: смертная казнь через повешение.
– Постойте, а кто будет вешать?
Все молчали. Никому не хотелось быть палачом.
– Давайте жребий тянуть!
– Давайте!..

«…Я накинул Жучке на шею верёвку и повёл в сарай. Жучка весело бежала, натягивая верёвку и оглядываясь. В сарае было темно. Дрожащими пальцами я нащупал над головой толстую поперечную балку; потом размахнулся, перекинул верёвку через балку и стал тянуть…
…Вдруг я услыхал хрипение. Собака хрипела и дергалась. Я задрожал, зубы у меня защёлкали, как от холода, руки сразу стали слабые, пальцы разжались… Я выпустил верёвку, и собака тяжело упала на землю…»
«…Что делать? Она, наверное, задыхается сейчас в предсмертных мучениях! Надо скорее добить её, чтобы не мучилась. Я нашарил камень и размахнулся. Камень ударился обо что-то мягкое»…

Нам, журналистам редакции, этот абзац напомнил некоторые эпизоды реального уголовного дела, с которым довелось столкнуться в своей практике. Так и представляется, как матёрый уголовник в деталях рассказывает следователю, как он расправился со своею жертвой. А что же должен почувствовать ребёнок, прочитав этот рассказ?!

Читайте классику

Наши коллеги с сайта www.gazeta29.ru рассказали, что на просьбу учителя начального класса нарисовать самый запоминающийся момент из прочитанного все дети изобразили повешенную собаку. А вообще сцена достойна Стивена Кинга: третий класс, общим количеством в 20 деток, сидит и рисует самый яркий момент рассказа – повешение или добивание собаки камнем.

Школьный психолог была шокирована, увидев рисунки детей. Проведя с учениками урок, она выяснила, что все ребята запомнили только сцену насилия. Ни имён, ни причины убийства дети не запомнили. Зато перекинутая верёвка, дергавшаяся собачка и хрип врезались им в память надолго.

Любопытно, а есть ли у автора Дурова и у чиновников Министерства дети-школьники и испытывали ли они этот «шедевр» на них? Вряд ли. Нормальный человек вольно или невольно старается уберечь своих близких от подобных испытаний. Тогда возникает вопрос: какую цель авторы учебника ставили перед собой, помещая этот рассказ? Чему он научит детей? Доброте, милосердию?.. Или, может статься, что в скором будущем школьников начнут обучать воровству, массовым убийствам, подрывному делу?

Очевидно одно, родители не должны бездумно доверять чиновникам от образования. То, чего они рекомендуют читать и изу- чать нашим детям, может в конце концов привести к плачевным последствиям.

Читайте классиков, а учебник «Литературное чтение. 3 класс» выбросьте на помойку. И обязательно помойте руки! Конечно, чтобы запретить такие учебники в школе, нужно решение Министерства образования либо суда. Но вот точно можем сказать, чтобы сжечь на костре «Майн Кампф», нашей редакции никакой суд не нужен!

P.S. Редакция газеты «Защита прав граждан» намерена отправить запрос в мэрию Архангельска на имя директора департамента образования Татьяны Огибиной. Цель: выяснить, что по этому поводу думает чиновник, можно ли исправить ситуацию и в состоянии ли департамент защитить школьников от подобной литературы.

Подполковник в отставке Дэвид Гроссман написал в соавторстве с Глорией де Гаэтано новую книгу под названием «Не учите наших детей убивать. Объявим поход против насилия на телеэкране, в кино и компьютерных играх» (НьюЙорк, «Рэндом Хауз»,1999). Услышав выступление полковника на конференции «Шоковое насилие», которое спонсировала Ассоциация психологов НьюДжерси, корреспонденты еженедельника «ЭИР» Джеффри Стейнберг и Деннис Спид взяли у него интервью. Бывший рейнджер американской армии, подполковник Гроссман теперь проводит подготовку военных, полицейских и медиков для отрядов службы спасения, которые действуют по всей стране. Он был профессором Арканзасского университета, а сейчас возглавляет группу специалистов, занимающуюся изучением психологии убийства. Интервью печатается в сокращении.

СТЕЙНБЕРГ: Давайте начнем с вашей новой книги с довольно вызывающим названием - «Не учите наших детей убивать». Пожалуйста, расскажите немного о ней и о том, что вас побудило за нее взяться.

ГРОССМАН: Для этого надо сперва вспомнить о моей первой книге. В ней речь шла о том, как сделать убийство психологически более приемлемым... не для всех, конечно, а для военных. В конце же была небольшая главка, в которой говорилось, что методики, использующиеся в армии для обучения солдат, сейчас растиражированы безо всяких ограничений для детской аудитории. Это вызвало тогда очень, очень большой интерес. Книгу стали использовать в качестве учебника по всему миру: и в силовых ведомствах, и в армии, и в миротворческих программах.

Ну а потом я вышел в отставку и вернулся домой. Это было в феврале 1998го. А в марте того же года в нашем городке двое мальчишек, одиннадцати и тринадцати лет, открыли пальбу и поубивали 15 человек. А я тогда как раз проводил тренинг в группе психиатров, и меня попросили поучаствовать в допросе учителей. Так сказать, по горячим следам, спустя всего 18 часов после того, как они оказались в эпицентре самого массового убийства в школе за всю историю Америки.

В результате я понял, что молчать больше нельзя, и выступил на нескольких конференциях, посвященных вопросам войны и мира. А потом написал статью «Наших детей учат убивать». Ее удивительно хорошо восприняли. Как раз сегодня мне сообщили по электронной почте, что в Германии разошлось 40 000 экземпляров этой статьи на немецком языке. У нас она была напечатана в таких известных изданиях, как Christianity Today («Христианство сегодня»), Hinduism Today («Индуизм сегодня»), U.S.Catholic («Католики США»), Saturday Evening Post и переведена на восемь языков. Прошлым летом одной лишь Christianity Today разошлось 60 000 экземпляров. Подобные вещи свидетельствовали, что люди открыты для обсуждения данной темы.

Поэтому я замыслил новую книгу, пригласив к соавторству Глорию де Гаэтано, одного из ведущих экспертов в данной области. Спустя год, когда произошло массовое убийство в школе Литтлтона, книга уже была готова, и мы как раз искали издательство, которое бы ее напечатало. И поскольку интерес к нашей теме внезапно подскочил, нам удалось заключить договор с «Рэндом Хауз» (крупное американское издательство. – Прим. авт.). Книга вышла в твердом переплете, за три месяца, с октября по декабрь, было продано 20 000 экземпляров – не такой уж плохой результат...

СТЕЙНБЕРГ: В первой главе вашей книги недвусмысленно дается понять, что все сколько­нибудь серьезные медицинские и прочие исследования, проведенные за последние 25 лет, свидетельствуют о тесной связи показа насилия в СМИ и роста насилия в обществе. Вы не могли бы рассказать об этом подробней?

ГРОССМАН: Тут важно особо подчеркнуть, что речь идет именно о ЗРИТЕЛЬНЫХ образах. Ведь письменная речь ребенком до восьми лет в полном объеме не воспринимается, она как бы отфильтровывается рассудком. Устная речь начинает понастоящему восприниматься после четырех лет, а до этого кора головного мозга фильтрует информацию, прежде чем она дойдет до центра, заведующего эмоциями. Но мыто говорим о ЗРИТЕЛЬНЫХ образах насилия! Их ребенок в состоянии воспринять уже в полтора года: воспринять и начать подражать увиденному! То есть, в полтора года агрессивные зрительные образы – неважно, где появляющиеся: на телеэкране, в кино или в компьютерных играх – проникают через органы зрения в мозг и непосредственно попадают в эмоциональный центр.

Потрясает состав исследовательских групп. В конце книги мы в хронологическом порядке перечисляем открытия в этой области. Данным вопросом занимались Американская ассоциация медиков (АМА), Американская ассоциация психологов, Национальный институт психического здоровья и так далее, и тому подобное. Есть обширное исследование ЮНЕСКО. А на прошлой неделе я раздобыл материалы Международного Комитета Красного Креста, свидетельствующие о том, что повсеместно распространившийся культ насилия – особенно жуткие, варварские методы ведения современной войны – прямо связан с пропагандой насилия в средствах массовой информации. В исследовании, которое было проведено в 1998 году в рамках ЮНЕСКО, также говорилось, что насилие в обществе подпитывается насилием в СМИ. Накопленные данные настолько убедительны и их так много, что спорить с ними все равно что доказывать, будто бы курение не вызывает рака. Однако находятся бесстыжие специалисты – в основном проплаченные теми же СМИ, – которые отрицают очевидные факты. На заключительном заседании конференции в НьюДжерси, где присутствовали вы с Деннис, вдруг один такой тип встал и заявил: «А вы не можете доказать, что насилие на экране ведет к росту жестокости в обществе. Это неправда, таких доказательств нет!»

Напомню, что конференцию проводила Ассоциация психологов НьюДжерси, филиал Американской ассоциации психологов, центральный совет которой еще в 1992 году постановил, что дебаты на эту тему окончены. А в 99м Ассоциация выразилась еще определенней, сказав, что отрицать влияние экранного насилия на бытовое это как отрицать закон земного притяжения. То есть, говорить такие вещи в присутствии членов Ассоциации, как сказал этот человек, равносильно тому, чтобы встать на заседании «Бнай Брит» и заявить: «А вы не можете доказать, что холокост был! Его вообще не было!»

СТЕЙНБЕРГ: Да такого «специалиста» нужно было бы сразу лишить диплома!

ГРОССМАН: Совершенно с вами согласен.

СТЕЙНБЕРГ: Теперь немного поговорим о компьютерных «стрелялках». Я был потрясен, узнав из вашей книги, что компьютерные симуляторы, которые используются в американской армии и в большинстве силовых ведомств, ничем практически не отличаются от некоторых наиболее популярных аркадных игр.

ГРОССМАН: Тут нам придется сделать небольшой экскурс в историю. Во время Второй мировой войны вдруг обнаружилось, что большинство наших солдат неспособно убивать противника. Неспособно изза изъянов военной подготовки. Дело в том, что мы оснастили армию великолепным оружием, однако солдат учили стрелять по нарисованным мишеням. А на фронте таких мишеней не было, и вся их выучка пошла насмарку. Очень часто многие солдаты под влиянием страха, стресса и прочих обстоятельств просто не могли применить оружие. Стало ясно, что солдатам необходимо прививать соответствующие навыки. Мы ведь не сажаем летчика в самолет сразу же после того, как он прочитал учебник, и не говорим: «Лети». Нет, мы ему дадим сперва поупражняться на специальных тренажерах. Даже во Вторую мировую войну уже существовало множество тренажеров, на которых пилоты подолгу отрабатывали технику полета.

Соответственно возникла потребность в создании тренажеров, на которых солдаты учились бы убивать. Вместо традиционных мишеней нужно было использовать силуэты человеческих фигур. Такие тренажеры оказались чрезвычайно эффективными. В последние годы стало понятно, что даже необязательно выезжать на стрельбища. То есть, конечно, полезно пострелять из настоящего оружия, но это слишком накладно: тут и расход свинца, и экологические проблемы... Для стрельбищ нужно много земли, много денег. Зачем, если можно использовать симуляторы? Вот армия и перешла на них. Морская пехота получила лицензию на право использовать в качестве тактического тренажера игру «Дум». В сухопутных войсках взяли на вооружение «СуперНинтендо». Помните, была такая старая игра в утиную охоту? Мы заменили пластмассовый пистолет пластмассовой штурмовой винтовкой М16, а вместо уток на экране появляются фигурки людей.

Теперь у нас по всему миру несколько тысяч таких тренажеров. Они доказали свою эффективность. В данном случае наша цель – научить солдат правильно реагировать на угрозу. Ведь если они не смогут открыть огонь, запаникуют, то могут произойти страшные вещи. То же самое относится и к полицейским. Поэтому я считаю такие тренинги полезными. Раз мы даем солдатам и полицейским оружие, мы должны научить его применять.

Впрочем, по этому поводу в обществе нет единодушия. Некоторых людей шокируют репетиции человекоубийства, даже когда они производятся солдатами и полицейскими. Что уж тогда говорить о неограниченном доступе детей к таким симуляторам? Это куда ужасней!

Когда разбиралось дело Маквея, меня пригласили в качестве эксперта в правительственную комиссию. Защита пыталась доказать, что это служба в армии и война в Заливе превратили Тимоти Маквея в серийного убийцу. На самом же деле все было с точностью до наоборот. По данным Бюро судебной статистики, ветераны войны попадают в тюрьму гораздо реже, чем не ветераны того же возраста. Что немудрено, ведь у них срабатывают серьезные внутренние ограничители.

СПИД: Какие?

ГРОССМАН: Во­первых, мы сажаем за такие тренажеры взрослых людей. Во­вторых, в армии царит суровая дисциплина. Дисциплина, которая становится частью твоего «я». А тут симуляторы убийства даются детям! Для чего? Только для того, чтобы научить их убивать и привить им страсть к убийству.

Нужно иметь в виду и следующее обстоятельство: навыки, полученные в стрессовой ситуации, потом воспроизводятся автоматически. Раньше, когда у нас еще были револьверы, полицейские ездили на стрельбища. Из револьвера можно было сделать за один раз шесть выстрелов. Поскольку нам неохота было потом собирать с земли стреляные гильзы, мы вытаскивали барабан, ссыпали их в ладонь, клали в карман, перезаряжали револьвер и стреляли дальше. Естественно, в настоящей перестрелке так делать не будешь – там не до этого. Но представляете? И в реальной жизни у полицейских после перестрелки карманы оказывались полны стреляных гильз! Причем ребята понятия не имели, как это получилось. Учения проходили всего два раза в год, и полгода спустя копы автоматически клали пустые гильзы в карман.

А ведь дети, играющие в агрессивные компьютерные игры, стреляют не два раза в год, а каждый вечер. И убивают всех, кто попадет в поле их зрения, пока не поразят все цели или не выпустят все патроны. Поэтому когда они начинают стрелять в реальной жизни, происходит то же самое. В Перле, Падуке и в Джонсборо – везде малолетние убийцы сперва хотели убить когото одного. Обычно подружку, реже учительницу. Но они не могли остановиться! Они расстреливали всех, кто попадался им на глаза, пока не поражали последнюю мишень или у них не кончались пули! Потом полиция их спрашивала: «Ну ладно, ты убил того, на кого у тебя был зуб. А другихто зачем? Ведь среди них были и твои друзья!» И дети не знали, что ответить!

А мы знаем. Ребенок за игрой­стрелялкой ничем не отличается от пилота за авиасимулятором: все, что в них в этот момент закачивается, потом будет воспроизведено автоматически. Мы учим детей убивать, подкрепляя убийство чувством удовольствия и призами! А еще учим ликовать и потешаться при виде реалистично изображенных смертей и человеческих страданий. Ужасает безответственность производителей игр, снабжающих детей армейскими и полицейскими тренажерами. Это все равно что дать в руки каждому американскому ребенку по автомату или пистолету. С точки зрения психологии – никакой разницы!

СПИД: А помните шестилетнего убийцу из Флинта, в штате Мичиган? Вы написали, что это убийство было противоестественным...

ГРОССМАН: Да. Желание убить возникает у многих, но на протяжении всей истории человечества на это оказывалась способной лишь крошечная горстка людей. Для обычных, здоровых членов общества убийство противоестественно.

Скажем, я – рейнджер. Но мне не сразу дали в руки М16 и перевели в разряд суперкиллеров. На мою подготовку ушло много лет. Понимаете? Нужны годы, чтобы научить людей убивать, привить им нужные навыки и желание этим заниматься. Поэтому, столкнувшись с детьмиубийцами, мы должны ответить на очень трудные вопросы. Потому что это новое, Деннис. НОВОЕ ЯВЛЕНИЕ! В Джонсборо одиннадцати­ и тринадцатилетние мальчишки убили пятнадцать человек. Когда этим детям исполнится двадцать один год, их выпустят на свободу. Этому никто не в силах помешать, ведь наши законы не рассчитаны на убийц такого возраста.

А теперь еще и шестилетка. Они там в Мичигане думали, что застраховали себя от неожиданностей, снизив возраст уголовной ответственности до семи лет. Даже семилетние, решили мичиганские власти, пусть отвечают перед законом как взрослые. А там возьми и появись шестилетний убийца! Ну а через несколько дней после расстрела во Флинте ребенок в Вашингтоне достал с верхней полки ружье, сам его зарядил, вышел на улицу и дал два залпа по гулявшим детям.

Когда в полиции поинтересовались, где он научился заряжать ружье – наверно, думали, что папаша сдуру показал, – мальчик простодушно заявил: «Да я от телевизора научился».

А если вернуться к ребенку из Флинта... Когда шериф рассказал о случившемся его отцу, который сидит в тюрьме, тот ответил: «Я как услышал – меня мороз по коже пробрал. Потому что я сразу понял: это мой парень. Потому что мой парень, – добавил он для усиления эффекта, – просто обожал садистские фильмы».

Видите? Совсем крошка, а уже свихнулся от насилия в СМИ. А свихнулся он потому, что отец сидел и смотрел кровавые сцены, радовался, хохотал и потешался над смертью и человеческими страданиями. Обычно в 2, 3, 4 года, да и в 5–6 лет дети жутко боятся подобных зрелищ. Но если хорошенько постараться, то к шести годам можно заставить их полюбить насилие. Вот в чем весь ужас!

Продолжение в следующем номере.